Проявите к ней терпение. Она кроткая, послушная, нетребовательная, идеальная жена. Но сейчас Виолет летит на чужбину, брак состоялся так быстро, она не успела морально подготовиться, девочка напугана и плохо контролирует гнилое ведьмовское нутро.
Наверное, хорошо, что я обессилена, иначе бы чем-нибудь в неё швырнула. Проявила бы своё гнилое нутро… Вот вроде пытается меня оправдать, а на душе почему-то гадко.
– Я понимаю. Но подобное недопустимо, – он решительно направился к моей кровати.
– Что вы хотите? – пролепетала я испуганно, заметив что-то металлическое в его руке.
– Вы подвергли опасности жизни всех, кто находится на корабле. Моя обязанность больше не допустить подобного, – пояснил он жёстко. – На время полёта ваша магия будет заблокирована.
– Но… вы не понимаете. Всё не так… – я прижала руки к груди, пытаясь защититься от мужчины. – Дело не в расстройстве. Жаклис…
– Мне всё равно, из-за чего вы разозлились, – отрезал он, схватив меня за руку и резко дёрнув её вверх.
– Нет… – вздохнула я испуганно, и браслет защёлкнулся на моём запястье.
Голова моментально закружилась. Показалось, я снова задыхаюсь, только от бессилия.
– Слабость пройдёт, – донёсся словно издалека голос Доминика. – Как только достигнем земли, я сниму его.
Взгляд чуть прояснился, на плече ощущалась крепкая хватка мужчины. Мне было так плохо, обидно и больно, что я порывисто оттолкнула его руку и даже как-то умудрилась перевернуться на бок. В груди поселилась тяжесть, не давая вздохнуть. Из глотки рвались всхлипы. Из глаз лились слёзы. Естественно, ему плевать на причины моего срыва. Никому на самом деле нет до меня дела. Только отцу. Но даже он никогда не был со мной честен. Вся жизнь во лжи, а теперь мне уже самой надо врать и изворачиваться, играть ту, кем я не являюсь. Меня трясло. Хотелось вскочить, вытолкать Доминика за дверь, разорвать на себе это дурацкое платье и наконец остаться одной.
Спасти отца… Я не в состоянии защитить даже котёнка.
– Виолет…
– Убирайся! – прокричала я срывающимся голосом.
За что это всё? Почему я должна проходить через это? Что я такого сделала? Хотя ответ очевиден, родилась не под той фамилией. Счастливые годы на Земле позади, и теперь я Лакруа. А это значит, должна пожертвовать своей жизнью во благо народа страны, которую никогда не знала. Меня сжигало изнутри от злой безысходности и тёмного отчаяния. Но всё, что я могла, это лежать и тихо плакать.
«Так сложно быть послушной, Валери?» – разнеслись в голове слова сестры.
– Заткнись… Ненавижу тебя! Всех ненавижу!
Тяжело ли быть послушной? Очень. Я не приучена подчиняться. Да и не уверена, что хочу обретать этот навык. Зато могу научиться изображать послушание. Впрочем, это уже вопрос выживания, а не желаний.
***
– Мадам, пора собираться, – кротко обратилась ко мне служанка.
Я
