заявившие о себе еще в XIX в. В этих условиях большевистская партия должна была определиться, с каким из течений национального движения наладить тесный контакт или, вообще, отказаться от непосредственных связей с различными народами страны. В России, где русские составляли лишь 43 % населения страны, недоучет настроений национальных окраин неизбежно привел бы к поражению.
Естественно, что большевики не могли поддержать ни централистов-ассимиляторов, ни сторонников отделения. Поэтому установка на сотрудничество с федералистами была единственно правильной. Федералисты, то есть сторонники Российской федеративной республики среди деятелей национальных движений в 1917 г. составляли большинство, и это еще раз подчеркивало правильность решений большевистской партии. Кроме того, нельзя было не учитывать, что партия эсеров, самая крупная по численности российская политическая партия 1917 г. уже внесла в свою программу принцип федеративизма. Вскоре после революции 1905-07 гг. в этой партии был провозглашен принцип автономии и федерализма даже в ее организационной структуре. В Грузии вообще, как отмечалось, была своя Партия социалистов-федералистов, сотрудничавшая с эсерами и анархистами и поддерживавшая Временное правительство, полагая, что оно даст Грузии территориальную автономию. О своей приверженности федеративному устройству государства заявили также Трудовая народно-социалистическая и Российская радикально-демократическая партии – партии небольшие но представленные во временном правительстве. Федералистскую программу принял съезд народов и областей России, проходивший в Киеве 8-15 сентября 1917 года.[79]
Сталин, комментируя в декабре 1924 г. свою статью «Против федерализма» и останавливаясь на эволюции взглядов большевиков по вопросу о государственной федерации, объяснял ее тремя причинами. Прежде всего, оторванностью друг от друга ряда национальностей ко времени Октябрьской революции и в таких условиях федерация являлась шагом вперед по сближению между ними. Во-вторых, советская форма федерации по его словам не противоречила целям экономического сближения трудящихся, как это казалось раньше. И третью причину Сталин видел в том, что удельный вес национального движения оказался более серьезным, а путь объединения наций гораздо более сложным, чем это представлялось раньше, в период до Первой мировой войны и даже накануне Октябрьской революции.[80]
Таким образом, как отмечается в литературе, «на основе анализа национально-освободительного движения Ленин весной 1917 г. приходит к выводу о возможности федеративного устройства Советской России».[81] Можно при этом добавить, не только возможности, но и необходимости федеративного принципа построения страны. К этому привела Ленина практика 1917 г., что отмечалось и раньше,[82] и в современной литературе по национальным
Жданова ИА. Проблема федеративного устройства государства в Февральской революции 1917 г.//Вопросы истории. 2007, № 7, с. 25; Булдаков В. П. 8-15 сентября. Съезд народов и областей России// Политические деятели России. М., 1993. Приложения с. 382–383.
Сталин И. В. Сочинения. Т. 3, с. 30–31.
Якубовская С. И. Развитие СССР как союзного государства 1922–1936 гг. М., 1972, с. 9. См. также Тадевосян Э. В. Советский федерализм: теория, история, современность // История СССР. 1991, № 6, с.49.
История национально-государственного строительства в СССР. 1917–1936… Т.1, с. 12.
