Работать запрещено. Всем кадетам выплачивается стипендия. Тут как и везде, хорошо учишься – стипендия выше. Насчёт твоей ситуации я с ректором договорился. Тебе выплатят подъёмные, чтобы ты смогла приобрести необходимый минимум вещей и канцелярии.
– Спасибо, – прошептала тихо, следуя за Ти Нохом.
– Если ты ещё раз утрешь нос Ти Рейну, то для меня это станет наилучшей благодарностью, – вдруг засмеялся он, поглядывая на меня. – Этот надменный засранец думает, что его никто не сможет переплюнуть. А ты, даже не напрягаясь, показала такой результат!
Наверное, он говорил что-то ещё, почти уверена, что рассказывал о том, что я должна совершить во благо академии и ради будущих поколений магов. Но я всё это уже не слушала. Когда мы проходили сквозь ворота, я ощутила тёплое прикосновение чужой магии, силы, с которой не смогла бы бороться. Что-то очень древнее и непобедимое охраняло военную академию и кадетов и не хотело пускать меня внутрь. Ти Нох сказал, что из академии не выйти после заката и не войти до рассвета? Теперь я в это верю. А ещё знаю, что не смогла бы войти сюда даже днем и с разрешения.
Эта магия ненавидела ведьм.
Но со мной смирилась, напоследок пообещав приглядывать, и пропустила во двор, где уже я не могла идти вслед за Мастером, потрясенно оглядываясь по сторонам.
Впереди была длинная аллея – широкая, монументальная, со статуями неизвестных героев, побеждающих атаров.
Шипастые, клыкастые, крылатые твари извивались по земле, пытаясь уйти от удара, который вот-вот оборвёт их жизнь. Камень, простой холодный камень, ставший под резцом мастера настоящим чудом. Даже люди не вызывали во мне такого восторга, как изображённые на последнем вздохе ведьмины монстры.
– Впечатлена? – с гордостью спросил Ти Нох.
– Да, – хотелось говорить шёпотом.
– Этим статуям лет триста, потрясающая реалистичность. Кадеты, правда, не ценят, традиция у нас… у них есть, после выпускной практики наряжают в бальное платье ту нечисть, которую убили.
– Наряжают? – я даже с шага сбилась. – Но зачем?
– А веселятся они так, понимаешь ли.
Быстрый взгляд на Мастера, и то, что почудилось в его голосе, оказалось правдой. Он не сердился на самоуправство кадетов, он его поощрял!
Под ногами хрустели гравий и опавшие листья, уже успевшие высохнуть. Да и деревья вдоль дороги были в осеннем золоте, казалось, что тёплый воздух, не ушедший даже с закатом солнца, будет ещё долго царствовать, отодвигая зиму. Здесь, в землях магов, было не так как у нас, но я знала, что это всего лишь иллюзия. Когда снег укроет землю, два мира станут одинаковыми, и различить их можно будет лишь по применяемой силе.
Дорога делала крутой поворот, огибая невысокую стену, за которой располагалась большая площадь. Сейчас, освещенная тусклыми магическими фонарями, она выглядела таинственно и пустынно.
– Здесь
