что, ещё собрался мне мораль читать? Ну уж нет, дудки!
– И то, и другое, – дерзко посмотрев в глаза Эйдусу, сказала Ника. – А кто их не любит? Я могу идти?
Умерла, так умерла! Она пыталась бодриться, но ощущение безнадёжного и дурацкого провала уже сжалось болезненным, твердым и тяжёлым, камнем где-то под ложечкой, сбивая дыхание. И сердце вдруг начало колотиться, как оглашённое. Всё оказалось гораздо значимее для неё, чем представлялось изначально. Вернее, не представлялось, а она так старалась себе внушить, чтобы не нервничать: мол, ничего особенного. И почудилось же, что первый барьер преодолён. Однако…
– Ступайте.
Она добрела до двери и взялась за дверную ручку.
– Хотя… Знаете, если, так сказать, с испытательным сроком…
Чего? О чём это он?
– Впервые вижу человека, который так… э-э-э, так удивительно честно краснеет… Когда вы готовы приступить к работе?
– Я?.. – Голос снова предательски сел. И мысли куда-то разбежались, оставив пересохший язык без поддержки. Ну и денёк! Из огня да в воду. И снова в огонь. И опять в воду. Закалка, блин!
– Вы, вы. А кто же?
– Конечно, я могу! Э-э… в смысле, могу хоть сейчас… Если, конечно, надо.
Эйдус усмехнулся. Усы уже не свисали, а довольно топорщились, как у сытого кота. Взбодрился от игры с наивной мышкой?
– Не стоит торопиться. Работать вам предстоит не здесь. Езжайте к себе, соберите нужные вещи. Вы ведь поняли, что должны там находиться круглосуточно, кроме выходных?.. Клара будет ждать вас завтра в десять утра. Не забудьте, она не любит, когда ей прекословят. Честно говоря… честно говоря, на это место было много кандидатов, э-э, скажем так, с незапятнанной репутацией. Но Клара уже видела вашу фотографию, и чем-то вы ей приглянулись. Так что, вы уж постарайтесь оправдать высокое доверие…
Выйдя из офиса, Ника села в машину и тут заметила, что дрожат руки. Подождала с минуту, но дрожь не проходила. Противная мелкая дрожь, идущая изнутри живота. Словно червяк заполз и сосет твои внутренности… Но Ника понимала, что дело, разумеется, не в животе, а в её сознании. Вот откуда всё шло. Червь сомнения, вот как это называется.
Нике и хотелось, и кололось; она и рвалась проявить себя на неожиданном поприще, и боялась… При Эйдусе она сумела, пусть и плохонько, сдержать эмоции, но сейчас всё разом нахлынуло: и ожидания, и страхи, и чувство радости от того, что она всё-таки справилась.
Дрожь то утихала, то усиливалась, и ладони стали липкими. Она вылезла из «жигулёнка» и побрела по улице. Заметив вывеску пиццерии, зашла и заказала чашку чая. Затем сходила в туалет и умылась холодной водой. Потом позвонила Ускову – надо обрадовать доверенное лицо Леди.
– Значит, он узнал о судимости? – Усков посопел в трубку. – Да-а, не ожидал я, что он будет так привередничать. Видимо, подстраховывается со всех сторон.
– А почему он тогда меня взял? Неужели лишь из-за
