Часть активов папа переписал на меня еще при жизни, часть я сейчас оформляю, чтобы все было в одних руках.
Ласкарина говорила коротко, четкими, рублеными фразами; каждую можно было сопроводить ударом ребра ладони по столу.
– Четыре месяца назад папа умер. Я приняла его наследство и оформляю его, мои сестры, как и предполагалось, ни на что не должны претендовать – так папа установил. Но его младшие братья, их пятеро, вдруг заявили претензии на наследство.
– Ваши дяди? – удивился Виктор, записывая всю нужную информацию со слов Ирины Федоровны.
– Да. Мои дяди. Младшие братья папы. Максим, Михаил, Георгий, Алексей, Иван Максимовичи Ласкарины. Я уверена, что это дядя Леша и дядя Ваня подговорили остальных. Дядя Макс, дядя Миша и дядя Гоша – мирные, они сами не решились бы пойти против меня.
– Ясно. Иск вы уже получили?
– Да. Вот он.
Ирина Федоровна достала пакет с документами и передала братьям. Виктор начал читать иск, но поскольку Ласкарина продолжила рассказ, он решил послушать ее.
– Оказалось, что папа создавал бизнес, оформив его на своего отца. Папа занимал такую должность в таком ведомстве, что не мог сам владеть им. Когда дед умер, папа оформил бизнес на себя: к тому моменту он уже ушел в отставку и мог владеть бизнесом. Его братья все знали – что их отец лишь номинально являлся владельцем компании «Никея» – и к нотариусу они даже и не приходили. Папа оформил все на себя как единственный наследник.
Ласкарина перевела дух. Синегоровы видели, что в ней закипает гнев, но она делает все, чтобы не дать этому пару выплеснуться.
– И вот сейчас, когда папа умер, мои дяди заявили, что после смерти деда они будто бы фактически приняли его наследство, поэтому компания должна делиться на шесть частей – и каждый из них требует себе по одной шестой доле.
Виктор спросил:
– То есть при жизни вашего папы его братья ни на что не претендовали?
– Нет, они утверждают, что узнали о нарушении своих прав лишь после смерти моего папы, когда выяснилось, что вся компания принадлежит ему. Но они все знали с самого начала!
Пар возмущения бунтом дядей, который Ирина Федоровна тщательно старалась сдержать в себе, с этой последней фразой все-таки прорвался вовне. Синегоровы отнеслись к этому с полным пониманием. Владимир, будучи криминалистом, довольно равнодушно слушал повествование, а вот Виктор как цивилист слушал внимательно, стараясь отстраниться от эмоций.
Он спросил:
– То есть после смерти вашего деда ваши дяди совсем ни на что не претендовали?
– Нет. Все знали – и молчали. Папа их вот где всех держал!
Ласкарина подняла жестко сжатый кулак.
– Они все зависели от папы: они работали у него на хороших позициях, получали большие зарплаты. Те, кто поспособнее, как раз дядя Леша и дядя Ваня, работали директорами, он поручал им
