голоса прохожих звучат успокаивающе: в шуме Камден-Тауна ничего не разберешь, зато здесь я могу почувствовать себя дома и расслабиться. Я смотрю на железный мост, окрашенный в красный и желтый цвета, и думаю, как прекрасен мир. Пока я получаю свою дозу ежедневной романтики (крохотную, обычно все длится не дольше 43 секунд), какой-то тип с фиолетовым гребнем вместо волос толкает меня и идет дальше, не извинившись и не удостоив меня даже взглядом.
«Не так уж и прекрасен», – поправляюсь я. Но всегда можно пойти поработать.
13 января 2017, 9.00
В итоге я позвонил сестре только на следующее утро, напомнив себе, что делать заметки в уме в моем возрасте, видимо, уже поздно. В разговоре с сестрой первые пять минут я ее внимательно слушаю. Потом, учитывая какая она болтушка, я держу телефон у уха и занимаюсь своими делами или отвлекаюсь, поскольку она этого даже не замечает. Она всегда была такой, с самого детства. Ее называли маленьким ураганом: постоянно в движении и все время что-то говорит. Совсем не похожа на меня: я тихонько сидел в самом укромном углу, какой мне только удавалось найти. Не считая нескольких неспокойных лет, мы уже давно общаемся и наладили хорошие отношения, насколько это позволяет мой характер социопата (сестра до сих пор спрашивает разрешения обнять меня при встрече, зная, что мне не особенно нравится физический контакт с другими живыми существами).
Она сообразительная, работает медсестрой и склонна к ипохондрии: постоянно пытается вручить мне какие-нибудь лекарства от якобы обнаруженных ею у меня смертельных болезней и ругается, если я не провожу необходимую (опять же, по ее мнению) профилактику. Я же отношусь к тем, кто считает, что лучшая стратегия заботы о здоровье – это смесь эгоизма и счастья, но никогда ей в этом не признаюсь. Когда объясняешь людям, что если хочешь чувствовать себя хорошо, нужно в первую очередь думать о себе, тебя чаще всего понимают превратно. Однако я изобретательно увиливаю. Она признает, что я увиливаю и что иногда подшучиваю над ней. Например, когда на ее сороковой день рождения я организовал среди друзей сбор на покупку магнитно-резонансного томографа, чтобы она могла поставить его в гостиной (ничего не вышло: оборудование такого типа не продают для домашнего использования).
Рынок Камден лениво просыпается: немногочисленные (к счастью) туристы и любители уличной еды уже в поисках луковиц, авокадо и всех других возможных даров природы. Я обожаю это место. Более того, думаю, для меня это лучшее место на земле. Одно из немногих, где я расслабляюсь, где голова свободна от мыслей, и тебя уносят все эти голоса, запахи, цвета. Бывает, я устраиваюсь в углу, обычно недалеко от лестницы, ведущей в нижнее помещение рынка, и наблюдаю за людьми, перекусывающими, сидя в шезлонгах, которые разместил здесь какой-то гений маркетинга. В такие моменты я отвлекаюсь, размышляя о судьбах людей, которые неизвестно откуда пришли и неизвестно куда уйдут. И о Камдене, который прямо передо мной со своими лотками ждет, пока появятся
