поравняется худенькая девчушка со старой сумой на плече, в истрепанной по подолу юбке поверх длинной рубахи и в ветхом темном платке.
– Ну и куда ж тебя ноги несут, Дарёнушка?
Девочка степенно отвесила ей поясной поклон:
– Дозволь с тобой идти, тетенька Незвана!
– Со мной? – удивилась путница. – И куда ж ты хочешь дойти?
Не отвечая на вопрос, девчонка затараторила:
– Я в обузу не буду. Кормить меня не надо, лес прокормит, я еще полковриги хлеба взяла. Я хожу быстро, от усталости не ною, я бывалая, с осени странствую. На мельнице только застряла, потому что зима…
Незвана прищурилась, подозрительно оглядела девчонку с головы до ног:
– А ты не украла ли чего на мельнице? А то нагонят тебя – а отвечать двоим придется.
– Чего я украла-то? – возмутилась Дарёна и тряхнула тощей сумой. – Вот, погляди, коли не веришь! А что хлеба кусок взяла, так я ж за еду батрачила!
– До того куска хлеба мне дела нет, а вот почему ты за мной увязаться решила? На мельницу крестьяне зерно возят?
– Возят.
– Вот и попросилась бы на подводу. Идти бы не пришлось – довезли бы до деревни.
– Мне не надо до деревни.
– А куда ж тебе надо?
– Туда же, куда и тебе!
– С чего это вдруг мне такая честь неслыханная?
Девчонка повозила в дорожной грязи носком ноги в лапоточке и решилась:
– Потому что ты шишигу перехитрила. Ты и волос ей подсунула не свой, а Гордеи Вышатичны, да? Выдернула, когда ей кику поправляла?
Вот тут Незвана изумилась всерьез:
– Откуда знаешь?
– Подслушала, – шепотом созналась Дарёна.
Незвана всплеснула руками. В памяти ее зазвучал чавкающий, хлюпающий голос: «Что там, на крыше, зашуршало?..»
– Ты сидела на крыше?
– Угу… – уныло созналась девчонка.
– Ночью? В дождь?
– Так ведь днем шишига не приползает… А дождь – ерунда, я рогожкой накрылась…
– Рогожкой она накрылась, храни меня чуры-предки! Рогожкой!.. Вот залезла бы шишига на крышу… Так. Ладно. И что ты там вынюхивала, в рогожку завернувшись?
– Я ищу человека, который бы нежить перехитрил.
– Нежить бы перехитрил? – Незвана подумала про клад, о котором слышала несносная девчонка (хорошо еще, шишига не сказала вслух, где этот клад спрятан). – И зачем тебе такой человек, горе ты горькое?
– Я… мне… Осенью, по дороге в город Дубнец, я повстречала гадальщика. Он слепой был, его мальчишка водил… Я ему последнюю лепешку отдала, чтоб погадал. Он раскинул камни с вырезанными черточками, каждый камешек пальцами ощупал. И сказал, что передо мной сотни дорог, но все ведут к беде и погибели. Как ни ходи, что ни делай, а выходит, что мне пропадать. И только одна у меня есть надежда: встретить женщину, которая сумеет нежить обхитрить, и идти
