Социальные истоки диктатуры и демократии. Роль помещика и крестьянина в создании современного мира. Баррингтон Мур-младший

Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Социальные истоки диктатуры и демократии. Роль помещика и крестьянина в создании современного мира - Баррингтон Мур-младший страница 11

Социальные истоки диктатуры и демократии. Роль помещика и крестьянина в создании современного мира - Баррингтон Мур-младший Политическая теория

Скачать книгу

фигурой, он не пытался повлиять на распространение огораживаний. Парламент был не просто комитетом землевладельцев: коммерческие интересы горожан были также, по крайней мере косвенно, представлены через систему «гнилых местечек» [Namier, 1961, р. 4, 22, 25]. Местные администрации, с которыми крестьяне прямо соприкасались, еще сильнее, чем прежде, подчинялись джентри и титулованной аристократии. С наступлением XVIII в. решения по общественно значимым вопросам в 15 тыс. церковных приходов, образовывавших ячейки английского политического организма, постепенно начинают принимать за закрытыми дверьми, устраняя последние следы демократического характера, свойственного ему в Средние века [Hammond, Hammond, 1911, р. 16–17; Johnson, 1963, р. 132].

      Кроме того, именно парламент в конечном счете контролировал весь ход огораживаний. Формально процедуры, с помощью которых помещики производили огораживания согласно парламентскому акту, были публичными и демократическими. На деле же крупные владельцы собственности от начала и до конца управляли всей процедурой. Так, чтобы парламент одобрил предложение по огораживанию, на месте требовалось согласие «от трех четвертей до четырех пятых» долей… Но чего? Ответ: собственности, а не людей. Голоса не подсчитывались, они оценивались. Один крупный собственник значил больше, чем целая община мелких собственников и наемных работников.[18]

      Политическое и экономическое превосходство крупных землевладельцев в XVIII в. отчасти было результатом тенденций, возникших задолго до гражданской войны, главным образом – усиления власти местной аристократии и отсутствия энергичного бюрократического аппарата, способного противостоять этой власти даже при Тюдорах и Стюартах. Исходом гражданской войны в Англии в отличие от Французской революции было значительное укрепление положения высших классов землевладельцев. Ранее уже было сказано о сравнительно малых изменениях в распределении земельной собственности в ходе Пуританской революции.[19] В Нортгемптоншире и Бедфордшире за двумя исключениями все известнейшие семьи 1640 г. и век спустя не утратили своего господствующего положения [Habakkuk, 1940, р. 4].

      Рано приспособившись к миру коммерции и даже возглавив переход к новой эпохе, английская земельная аристократия не была уничтожена потрясениями, сопровождавшими эти перемены. Хотя связи между буржуазией и земельной аристократией в XVIII в. были слабее, чем при Елизавете и первых Стюартах, эти отношения оставались очень тесными [Ibid., р. 17]. По замечанию сэра Льюиса Нэмира, английские правящие классы XVIII в. не были «аграрными», подобно своим современникам в Германии, а цивилизация, ими созданная, не была ни городской, ни сельской. Они жили не в укрепленных замках, в сельских особняках или в городских палаццо (как в Италии), но в домах, расположенных в собственном поместье [Namier, 1961, р. 16; European Nobility… 1953, ch. 1].

      Среди историков общепризнано, что период примерно с 1688 г. до окончания Наполеоновских войн был золотым веком крупного землевладения. В некоторых частях

Скачать книгу


<p>18</p>

[Hammond, Hammond, 1911, р. 49–50]. В одном исследовании позиция этих авторов подверглась критике за преувеличение роли коррупции и предвзятости в том, как парламент обходился с огораживаниями. (См.: [Tate, 1942, р. 74, 75].) Автор изучил каждый случай, где можно было найти запись о том, что члены парламента собирались для рассмотрения прошений об огораживании в графстве Ноттингемшир. Он обнаружил, что в 71 % из 365 рассмотренных случаев «нет оснований предполагать, что несправедливость была причинена из-за частного эгоистического интереса парламентариев, за исключением того, что несправедливость по необходимости причиняется в некоторой степени, когда в классовом обществе члены одного класса законодательствуют о жизни и собственности тех, кто занимает совершенно иную позицию в социальной иерархии» (курсив мой. – Б. М.). Но когда далее говорится, что «парламент землевладельцев, вероятно, не менее предвзято рассматривал дело о сохранении землевладельческого крестьянства, как делал бы парламент угольных промышленников, размышляя о необходимости продолжения существования углевладельцев», – создается впечатление, что автор опроверг свой собственный аргумент.

<p>19</p>

См. вышеупомянутые исследования Джоан Тирск.