девчонку к стене, и взглядом, и руками прикасаясь к ее коже – светлой и нежной. – Покажи, как рада меня видеть!
– Ты с ума сошел? – шипит, как дикая кошка, ногтями в предплечье вцепилась почти до крови. – Ты… ты его сын!
– Дошло? Долго как-то.
Жду, что она скандал продолжит. Что пощечину влепит. Не совсем ведь дура, понимает, что раз я ей Рустамом назвался – значит знал, кто она.
И два плюс два сложит. Что не случайная то была встреча.
Но Вика не кричит, в истерике не бьется. Она лишь смотрит на меня, а в глазах ядовитая обида разлита, как мертвое море, в котором я тону.
Захлебываюсь.
И чувствую себя самым последним ничтожеством.
– Отец знает, кого в жены взял? Или у вас свободные отношения? – спрашиваю, чтобы сбросить непонятно откуда взявшийся груз вины с сердца.
Я ведь не заставлял ее мужу изменять.
Сама согласилась, и удовольствие получила немалое. Я ведь помню…
– Ратмир, прошу…
– О чем, милая? О чем ты просишь? – пальцы покалывает от желания зарыться в ее волосы, и я так и делаю – пропускаю из сквозь пальцы, вспоминая, как красиво они смотрелись на подушке. – Не говорить ничего отцу про нас?
– Да! Молчи, пожалуйста, иначе…
Вика прерывается, не решаясь договорить.
– Иначе он убьет тебя, птичка? – предполагаю я.
Она морщится, и качает головой в сомнении.
– Не волнуйся, – отстраняюсь от девушки, и это стоит немалых усилий над самим собой. – Я ничего ему не скажу. Пока не скажу. Нужно обсудить юбилей деда, вот зачем я пришел.
– И только? – выдыхает Вика, заглядывая мне в глаза.
Ложь пытается распознать.
Нет, не только юбилей деда мы с отцом будем обсуждать. Но тебе, милая, об этом знать необязательно.
***
Вика суетится вокруг нас, и внимание это приятно. Когда оно на меня обращено.
Но на то, как девушка крутится вокруг отца, смотреть противно. Их пара – это извращение!
Тридцать лет разницы.
Тридцать!
И я бы понял, женись он на карикатурной инстаграммной девице с надутыми губами. На кукле, в которых любят играть стареющие состоятельные мужчины, но Вика…
Она красива, но не броской красотой, а приглушенной. Словно тот, кто рисовал ее, не закончил картину, и незавершенность черт и нехватка красок в глаза бросаются: мягкая линия губ, острый, чуть курносый нос и большие, но чуть раскосые глаза.
– Итак? – отец наматывает пасту на вилку, и бросает на Вику обвиняющий взгляд.
Ах, да. Он же бекон ненавидит.
Мама об этом всегда помнила, в отличии от новой жены, позабывшей, что пятидесятилетнему мужчине не все можно.
– Очень вкусно, Вика, – в пику отцу говорю я, и не лукавлю – готовит девушка отлично. – Итак, у деда юбилей. Праздновать у тебя будем?
– Будем? Отец и тебя позвал? – шипит он.
– Разумеется,
