светом, и сам ресторан казался огромным фонарем.
– Вы раньше бывали у керр Коча?
– Не доводилось.
Заведение считалось одним из самых фешенебельных и дорогих в Апперфорте. Оклад стажера, пусть и из особого отдела, не предполагал походов в подобные места, и Юрген судорожно прикидывал, хватит ли у него средств и удастся ли договориться с домовладелицей об отсрочке.
Ярко освещенный зал являл собой воплощение элегантной роскоши – от белоснежных льняных скатертей до позолоченных завитушек на декоративных колоннах, от оригиналов картин до фортепьяно в углу, бриллиантов на келер и костюмов, стоящих больше, чем годовая аренда комнат у келер Вермиттерин. С каждым шагом Юрген понимал: он напрасно принял приглашение керляйн Хаутеволле. Цены в меню окончательно утвердили его в выводе, что правильнее всего будет извиниться и покинуть ресторан.
Катрин легко догадалась о причине растерянности гостя.
– Сегодня угощаю я, керр Юрген.
– Это неприлично, неудобно, в конце концов, – запротестовал молодой человек. – Позволить керляйн оплачивать счет…
Взбудораженный долетающими с кухни божественными ароматами желудок был с ним категорически не согласен, о чем не преминул заявить.
– Неудобно отпустить человека, которому я обязана жизнью, голодным, – Катрин выразительно стрельнула глазами вниз. – К тому же, если вы уйдете, мне придется ужинать в компании керр Фенфарера. А он тот еще зануда.
Шофер молча, с виноватой улыбкой развел руками: «Что поделать?» – и Юрген окончательно стушевался.
Катрин, наоборот, чувствовала себя здесь словно рыба в воде. Деловито щебетала с невозмутимым официантом, рисуя тонким пальчиком узоры на меню. Уточняла какие-то нюансы. Большинство названий молодой человек слышал впервые и мог лишь догадываться, что заказывала его спутница.
– У глубокоуважаемых гостей есть особые пожелания?
Катрин посмотрела на Юргена, и тот покачал головой.
Официант ушел, но так хорошо начавшийся в манакате разговор не клеился. Керляйн Хаутеволле задала несколько вопросов и, получив односложные ответы, сочла за лучшее на время оставить собеседника в покое. Ее вежливость не исправила ситуацию: среди здешней публики стажер ощущал себя чужаком, пускай прочие посетители и были слишком хорошо воспитаны, чтобы таращиться на него в упор.
Когда принесли первое блюдо, Юрген вздохнул с облегчением: для молчания появился законный повод. Нечто золотистое – слишком жидкое для пюре и густое для супа – с листиками свежей петрушки и россыпью только что поджаренных гренок источало дразнящий аромат подкопченной курицы и пряностей. А еще кисловатый привкус маны.
– Невкусно? – спросила керляйн, заметив, как он поморщился.
– Эхо, – пояснил Юрген. – Чтобы приготовить суп, использовали ману. Такие, как я, это чувствуют.
Катрин нахмурилась. Вскинула руку, подзывая официанта.
