от этого зрелища.
В дверях комнаты Егора показался гриб, без пакета с кокаином, но с его, Егора, ноутом.
– А когда мне телефон вернут? – спросил он.
– Ты сейчас о телефоне думаешь?
Мама за все время не сдвинулась с места. Психологи приехали, сказал второй гриб, обращаясь к женщине. Она кивнула, сказала своим: работайте тут, потом посмотрела на Егора. Иди во двор. Далеко не уходи, мы тебя позовем.
А телефон с собой можно?
Нельзя телефон. Он может быть уликой.
Его позвали через полтора часа, но узнал он это только в квартире, потому что во дворе часов не было. Насколько же беззащитен человек без телефона! Сначала он ходил по двору, никак не мог успокоиться: бродил туда-сюда, но так, чтобы его всегда было видно из подъезда, чтобы никто не решил, что он сбежал, а то тогда и его мордой в пол или в капот.
Голова разрывалась. Что папа мог натворить? Наверняка что-то с бизнесом. Хотя ну какой там бизнес? Три копировальни: две в их городе и еще одна в соседнем, фото на документы, печать, картриджи там всякие и фоторамки. У них в коридоре стояло серебряное деревце (пластиковое на самом деле, конечно, просто типа серебряное) с маленькими овалами, где торчали их лица: внизу – его и Ленкино, потом папино и мамино, бабушки и дедушки с обеих сторон и один овал прадеда со стороны отца. Эти лица без тел и даже без шей смотрелись жутко, как будто какой-нибудь серийный убийца развесил на одном дереве головы, а на другом кишки.
Прадед служил в НКВД, и Егор не хотел, чтобы он висел на серебряном деревце, но его никто не спрашивал. Папа на Девятое мая приготовил его портрет с георгиевской ленточкой – сам напечатал и заламинировал – и ездил с ним в Томск на какой-то «Бессмертный полк».
Не забудь дописать, сколько человек он расстрелял, сказал Егор. Никого он не расстреливал, ответила мама, глупости говоришь. Предками надо гордиться.
Может, папа кому-то должен денег или там налоги не заплатил? Может, соседи настучали из-за того, что он позавчера по телефону орал на партнера? Решили, что избивает кого-то? Да ну, если убивать будут, не приедет никто, а тут сразу трое ментов. Может, партнер подставил? Егор крутил папу во все стороны, мысленно залезал в его планшет и писал там посты про продажную власть (и выкладывал – куда? в «Одноклассники»?), шагал с другими участниками митинга, требуя честных выборов, строчил письма политзаключенным. Нет, это совсем не похоже на папу, это все не он, это Егор в папиной шкуре. А что мог натворить настоящий папа? У Егора похолодели ладони. Вдруг сбил кого-то и скрылся с места аварии? Нет, никогда бы он так не поступил – водит он очень осторожно, прям до бесячего.
Егор сел на лавку перед подъездом и стал смотреть на окна своей квартиры. Вышла соседка с четвертого этажа с мусорным пакетом в руках. Спросила: это к вам полиция пришла? Квартиру,
