ction>.1
– Уважаемые пассажиры, просим вас пристегнуть ремни безопасности и не покидать свои места!
Самолёт продолжало трясти. Я повернулась к Марку.
– Что происходит?
– Просто попали в зону турбулентности, бельчонок. Всё хорошо, – Марк улыбнулся, но его улыбка вышла натянутой. У меня перехватило дыхание. Я лихорадочно вспоминала, как доктор учил меня вести себя в моменты панических атак: три глубоких вдоха животом, пять вещей, которые я вижу, пять запахов, которые я ощущаю…
Я вижу испуганные лица пассажиров. Ощущаю запах разлитого кофе и каких-то лекарств. В конце нашего ряда плачет ребёнок.
Марк берёт меня за руку, переплетает свои пальцы с моими и еле слышно ругается. Через секунду самолёт будто проваливается в невидимую пропасть и на пассажиров падают кислородные маски. Сохранять спокойствие больше не имеет смысла.
Я слышу крики ужаса и женский плач. В соседнем ряду кто-то читает молитву, где-то позади нас мужчина зовёт стюардессу.
– Беата, надень маску! – Марк смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Я вижу, как по его виску стекает капелька пота. – Ну же, бельчонок! Нужно надеть маску!
Меня будто парализовало. Я пытаюсь что-то сказать, но получается только беззвучно открывать рот. Заглядываю Марку в глаза и чувствую во рту солоноватый привкус.
Марк, не дожидаясь, пока с меня спадёт оцепенение, надевает на меня кислородную маску. Я надеюсь вдохнуть полной грудью, но вместо этого чувствую запах гари и начинаю кашлять. Некоторые пассажиры встали со своих мест и пытаются достать багаж. Кто-то кричит, что никакого кислорода в масках нет. Детский плач переходит в пронзительный визг.
Пока я с ужасом осматриваю салон самолёта, Марк пытается расстегнуть свой ремень безопасности.
– Что ты делаешь?! Марк, надень маску! – Голос внезапно ко мне вернулся. Я даже на секунду забываю о том кошмаре, что происходит вокруг.
– Там женщина с ребёнком, я помогу им подать кислород и вернусь. Бельчонок, я быстро, – Марк сжимает моё плечо и резко встаёт с кресла.
– Что? Нет, подожди! Марк!
Я делаю рывок вслед за ним, но кислородная маска на моём лице даёт понять, что дальше своего места я не двинусь. Закрываю глаза, кладу ладонь на полость маски. Делаю один глубокий вдох, на секунду задерживаю дыхание и снимаю с себя устройство подачи кислорода. Убираю подлокотник и только сейчас вспоминаю, что меня держит ремень безопасности. Я оглядываюсь в ту сторону, куда ушёл Марк, пытаюсь найти его глазами и наощупь расстегиваю этот дурацкий ремень. Бинго! Ремень поддался легко, но Марка я не вижу.
– Марк! – Я пытаюсь перекричать детский плач и гул паники на борту. В эту же секунду меня внезапно подкидывает к самому потолку, больно ударяя затылком. Я на долю секунды теряю зрение и готовлюсь к новой порции боли, падая обратно на пол авиалайнера. Но вместо этого чувствую, как лопаются мои барабанные перепонки от взрыва носовой части самолёта.
.2
Мне снится бабушкин посёлок. Лето. Наша корова Ягодка лижет мне руку, когда я протягиваю ей клевер. Кажется, мне восемь. Впереди столько приключений, столько жизни. Впереди первый поцелуй и первая любовь; учёба в институте и встреча с Марком; переезд в чужой город и эта дурацкая ипотека. Впереди всё то, что называют «взрослой жизнью».
А пока мне восемь, я угощаю Ягодку пряной травой и жду, когда бабушка позовёт меня на чай с пирожками. Это самые вкусные пирожки в моей жизни. Но в нос внезапно ударяет запах горящей изоленты, и я просыпаюсь.
Вокруг так ярко, что глаза не сразу привыкают к свету. Я зажмуриваюсь и сажусь. К моему удивлению на мне совсем не та одежда, в которой я была в самолёте. Вместо удобной толстовки и джинсов я одета в белую рубашку и белые свободные шорты. Мои рыжие волосы заплетены в аккуратную косу. Мне внезапно становится жутко и стыдно от мысли, что кто-то меня переодевал. Точнее не меня, а моё бессознательное тело. Что ещё они могли сделать со мной, пока я была в отключке? В ужасе размышляя об этом, я не сразу замечаю где нахожусь. Подсознательно я ожидала увидеть палату реанимации или что-то в этом роде, но вместо белых стен и больничного запаха меня окружают деревянные половицы и запах из детства. Лето. Пряные травы.
Я рывком встаю на ноги и осматриваюсь. Уверена, мои глаза в этот момент похожи на два блюдца. От того, что я вижу у меня перехватывает дыхание: я в каком-то деревянном доме, на стенах висят макраме и репродукции Ван Гога. В дальнем углу комнаты стоит большой книжный шкаф без дверец, на полках которого помимо огромного количества литературы выставлены в ряд разномастные статуэтки котят. Возле книжного шкафа с котятами стоит кресло-качалка, накрытое пледом. На стене напротив – небольшое
