ваше благородие, – сразу забубнил половой, и принял сердобольную позу, ссутулив плечи и повесив голову.
– Тогда и начнём… Кто жил в пятом, с кем общался, посетители?
– Ну вот… Звался Виктором, да, вот имя такое чудное. Говорил, на малороссийский манер, мягко. Одевался, ну, красиво, в общем, – излагал половой.
– Этот что ли? – и Девяткин предъявил фотокарточку трупа, найденного у трактира.
– Нет, это Геннадий. Он к нему всего два раза приходил, и сегодня тоже… Вот, и помер человек, – и половой перекрестился.
– Убили его. А фамилию, или там прозвища не знаешь этого? – и полицейский ткнул палец в карточку.
– Да вроде покойника ещё Жуком называли. А Виктора – так кажется Хватом. И сюда ещё один приходил. Яковом его называли, я подслушал. А вчера, постоялец наш долго беседовал в обеденном зале с другим человеком. Но, незнаком я с ним, не знаю как зовут.
Девяткин торопливо строчил карандашом, не доверяя своей памяти. Затем, проверив монетки в своюм кармане, положил на ладонь полового полтинник.
– Только вы уж меня не выдавайте, – тихо проговорил Мишка, пряча деньги.
– Да как можно. Мы теперь с тобой друзья- приятели! – и полицейский хлопнул по плечу своего нового знакомого.
Тот впрочем, быстро исчез в своей каморке. А на лестнице послышался шум, сюда поднимались люди. Да не просто обыватели, а сотрудники Сыскной полиции, во главе с самим Сергеем Петровичем. Позади его уныло телепался приказчик, словно тащил тяжкий, неподъёмный груз. Но в его руке болталась, громко позвякивая, только большая связка ключей на железном кольце.
***
– Открывайте дверь, и можете идти, Новиков! – деловито распоряжался Стабров, – Франц Янович, запечатлейте всё, что нужно! Приступайте, Николай Григорьевич, – обратился он теперь к криминалисту.
– Всё сделаем, – уверенно ответил Никулин, ставя свой чемоданчик на пороге комнаты.
Ну а пока полицейский чиновник успел пошептаться с Девяткиным, и переписал полученные данные от полового. И, был весьма доволен. Даже философски изрёк насчёт потраченного полтинника:
– Всякая верность имеет свою цену, Андрей Сергеевич!
Девяткин довольно усмехнулся. А Шульц тем временем распаковал свой «Кодак», поставил треногу, и ожидал команды Никулина. Стабров тоже быстро окинул взглядом помещение. Ничего необычного здесь не наблюдалось, обычное третьеразрядное обиталище, далеко не номер «Берлина» или «Метрополя». Железная кровать, одеяло, пирамидка из трёх подушек. Стены крыты масляной краской, светло-зелёного цвета, больше напоминающего цвет свежего зелёного горошка из « Савой». В углу стоял комод, на стене тикали часы с весом, цепь не была подтянута. Следы замытой крови у подоконника, окно заперто, кажется, и помыто… Господин Новиков не дремал, как с досадой подумал Стабров.
– Александр Владимирович, поговорите с уборщицей, – заметил Сергей Петрович, –
