застыло в прошлом. Но мы то знаем, что время можно остановить лишь в абстрактном, так называемом римановом, пространстве и то ненадолго. Другая мысль меня в тоску вогнала: понял я, что довелось мне увидеть в эту минуту малую частичку настоящего большого мира этих людей. Я, а, возможно, и Дамир, поняли и другое, что никогда не станем таким, как они, оставаясь все же бесчувственными городскими чурбанами. Если честно сказать, дефицит собственной чувстввенности я ощутил именно тут.
Солнце уже совершило половину своего земного пути, но тем не менее даже в полдень отбрасывало на Тегерек яркие лучи. Мне показалось несколько странноватым, что даже в такие часы Тегерек отбрасывала тень. На восточной стене уже появлялись косые полосы невероятно желто-оранжевого света. Вокруг царило безмолвие, как будто природа замерла. Казалось ее неподвижность таит в себе какое-то непонятное ожидание. Наступившее молчание быстро рассеялось от обращения ко мне Сагынбека-ава.
– Знаешь, Расул. Существует много легенд относительно этих каньонов. Как говорили наши пра-пра-деды, настолько каньоны обширные, глубокие и запутанные, что любой человек, любая домашняя живность, потерявшаяся здесь, уже не появится живой.
Мне в это верилось. Действительно, здесь в этом причудливом краю своеобразие гор, адыров, каньонов, пещер и гротов резко отличаются от таковых в других регионах страны, – подумал я. Из уроков физической географии знаю, что такая гряда гор образовались много миллионов лет тому назад в результате отложений ледников и их движения. Вот цепь гор и предгорий, а между ними горная река, которая как бы «пропиливает» себе дорогу образуя широчайший сай, а река, ежечастно меняющая свой путь, до сих пор продолжает отрезать приречные земли то справа, то слева. А ведь так продолжалось миллионы лет.
– Местность, безусловно, диковатая, но исключительно живописная, – соглашался я. Если бы мне задали вопрос о том, в чем же заключается живописность этого края, я, наверняка, ответил бы, в том, что ландшафты здесь в двух плоскостях – горизонтальном и вертикальном. Обширные плато на самом верху, а долины рек и каньонов внизу. Все остальное вертикальный мир. Причем, везде тени, тени, тени…. Высокие горные хребты по обе стороны реки протянулись с юга, где высятся горы с белоснежными пиками, на север, где смыкается горизонт, а это оказываются сотни километров.
Слева от дороги за рекой Ак-cуу тянулись высокие горы слабо-оранжевого цвета, испещренные, как кажется издалека, сетью мелких и длинных вертикальных трещин. На самом деле, эти склоны таят в себе многочисленные, большие и малые, промытые в толще глины и песка, углублений. Стекая по склону горы, дождевые воды проложили себе путь и оставили неизгладимый, но очень красивый след. Справа от дороги такие же горы. Одним словом, вокруг все безумно красиво. Я поймал себя на мысли о том, что именно здесь расцветает вся политра теней – от слабого до черного.
Проехали
