/emphasis>
Ф. С. Фицджеральд, «Великий Гэтсби»
Иллюстратор WOMBO (Dream.ai)
© Марина Аницкая, 2024
© WOMBO (Dream.ai), иллюстрации, 2024
ISBN 978-5-0064-3220-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«о, я прошу, не надо сплина…»
о, я прошу, не надо сплина
удачу нашу не измерить,
на миг в гостях у сей земли, но
здесь будет каждому по вере —
камней, корон, и цепеллинов,
и возвышения империй,
все, что мечты преподнесли нам —
тем насладимся в полной мере,
пока, пробившись из-под спуда,
сметая разума оковы,
непрошенное нами чудо —
волна! – стеной не встала снова,
и солнце цвета изумруда
еще не сделалось сверхновой.
«в этом реакторе все, что звалось тобой…»
в этом реакторе все, что звалось тобой
распадается до коллоида, до безвольной слепой амебы,
и язык, позабыв слова, прилипает к небу,
и глаза заливает небом, как «титаник» – морской водой.
радость бритвой по горлу – смотри!
сквозь марево миража
проступает то, что не есть золотая пыль…
так рука, держащая сильмарилл,
до кости сгорает, не в силах себя разжать.
«ловить человеков…»
ловить человеков
еще не ведая имен, еще не разбирая сути
ты оказался обречен, перешагнув через распутье —
за ниточку, за волосок, пустяк, нелепый, бесполезный,
тебя поймали на крючок —
и вот ты держишься над бездной,
на счастье? нет, совсем не факт, ничто не делается проще,
и сердце пропускает такт, и ветер в занавесях ропщет —
зачем, зачем?..
в ушах звенит от незнакомого напева,
и огонек вдали горит, и золотится звездный невод.
«литься в ладони лета…»
литься в ладони лета
виться шелковой лентой
– так было бы много проще, но, холодом прополощен, над куцей дрожащей рощей шар багровый кратеры морщит.
так что – ехидный прищур, шаг – будто летишь из пращи; жестяные топорщат крыши антенн железные хвощи – в подобных каменных джунглях не выжил бы дикий пращур.
лучше прощаться сразу. мне надо запомнить точно – ты не вернешься с рейда; строить другую базу. ты тоже решай, что дальше – меня разошьет шрапнелью.
определяйся срочно. обратный отсчет окончен.
«…и вот ты носишь в глазу, в зенице осколок неба над головой. Ни проморгаться, ни застрелиться, хоть парабеллум-то под рукой. Уйти в пираты, надеть повязку, хромать, деревянной стучать ногой, кричать: «Пиастры!"… да что пиастры? на них не купишь себе покой…»
…и вот ты носишь в глазу, в зенице осколок неба над головой. Ни проморгаться, ни застрелиться, хоть парабеллум-то под рукой. Уйти в пираты, надеть повязку, хромать, деревянной стучать ногой, кричать: «Пиастры!"… да что пиастры? на них не купишь себе покой.
…и вот последний осколок солнца меж ребер втыкается острием, назгульским треклятым клинком крадется туда, где хранится наш день вдвоем. И холодеет и вымерзает все, где проходит его стезя, быть хочется гердою, а не каем, но точно знаешь – нельзя. Нельзя.
…и вот ты ждешь – все зальется белым, начнутся титры, и все, пока. Вцепившись намертво в парабеллум, дрожит немеющая рука. Суметь не выстрелить ни в кого, дождаться, когда загорится свет. Еще немножечко. Ничего. Еще там сколько-то тысяч лет.
«Полотно судьбы рассекает нож…»
Полотно судьбы рассекает нож,
С треском рвутся нити – ну что же, что ж —
Сквозь сугробы брести, бормоча в бреду:
Я с тобой. Я здесь. Я иду, иду.
Слишком мало тепла в мире из сизых льдин,
В стеклянный воздух вморожен небесный свод,
Слишком много огня по жилам, в крови, в груди —
Стекает по пальцам вниз, прожигает лед.
Я иду, оглянись, пожалуйста, погоди,
След-в-след
