в настоящей крепости стены впечатляли своей высотой и неприступностью. С парадной стороны дома-крепости высилась круглая башня метров шесть высотой, накрытый конусообразной остроконечной крышей со шпилем. Эту башню хозяин именует «профессорской», так как там на втором этаже располагается его рабочий кабинет. Отворив массивную железную дверь, мы оказались внутри башни. Винтовая металлическая лестница вела вверх в овальный кабинет.
– Вот тут я и работаю, – сказал профессор, указывая на письменный стол, заваленный рукописями и на массивное деревянное кресло.
Напротив рабочего стола книжный шкаф, на столе ноутбук, ручки и карандаши. Рядом тумбочка, на котором красуется небольшой самовар. Две маленьких окошка, напоминающие бойницы, откуда во все стороны открывался прекрасный вид на дачный поселок, горы, речку, что протекает рядом с дачей.
– Я не мог себе даже представить, что такое возможно, – не без искреннего восхищения сказал я. – Да, я вижу вы романтик. Когда вы успели отстроить такую крепость?
Где-то за грудью заныло. А как хотелось самому поработать в таких условиях в одиночестве, отгородившись от забот, суеты и лени, заняться своими мыслями, осмыслить наедине с самим собой то, что тебе беспокоит, гложет и не дает покоя. Вот где по-настоящему можно, как говориться, «собирать камни». В эти минуты, разумеется, я искренне завидовал профессору, в тишине кабинета, которого, отгородившись от всех проблем и переживаний можно творить и творить. Вот он главный фактор предельных достижений для творческого человека, – подумалось мне.
Видя все это, я уже по новому представлял профессора. Кто если не он скажет новое слово в науке? Кто если не он добьется больших высот в науке? Кто если не он по-настоящему реализует себя в творчестве и получит признание? Кто если не он достигнет самодостаточности? – задавался я, откровенно завидуя ему.
В тот день, вдоволь поговорив, мы вышли на улицу. Уже вечерело. Напротив крепости через дорогу высилась небольшая гора, покрытая кустарниками. Наискосок зигзагообразно поднимается вверх тропинка.
– Вон та тропинка называется профессорской, – сказал Каракулов, указывая на тропинку. – Для меня почти ритуал, каждый день ближе к вечеру, пройтись по этой тропинке на вершину горы, а оттуда повернув влево пройтись до вон той сопки и спуститься вниз к дороге, а оттуда сюда.
– Получается, она называется «профессорской», так как именно вы протоптали ее?
– Ну, да. О, кстати, – взглянув на часы Каракулов сказал, – пришло время вечернего моциона. – У тебя нет желания пройтись по профессорской тропе?
Машинально и я взглянул на часы. Они показывали восемнадцать часов. – Почему бы не прогуляться, – решил я.
В три-четыре остановки за разговором, мы преодолели путь к вершине горы, откуда открылся изумительный вид на дачный поселок, на речку,
