на лугу корова этаС весны заплаткой рыжею цвела.
Большого стада крохотный осколок
Она усердно стригла этот луг,
И хвастал языкастый колоколок,
Что он корове самый первый друг.
Сюда и я летела босоного:
Друзья да речка – всех каникул суть.
Размеченную Зорькою дорогу
Мы в шутку называли «млечный путь»,
А колоколок затыкали тряпкой,
устраивая Зорьке тихий час.
Сердитый дед бросал топор иль тяпку,
Хромал на луг, желая выдрать нас.
Подобен муравью был дед Василий,
Хозяина, рачителя пример.
Такими, вот, и держится Россия,
А мы его дразнили: «Старовер,
Куркуль, кулак». Мы взрослым подражали.
В дразнилки эти верилось легко:
Все жили огородным урожаем,
Но в магазинах брали молоко.
…Кольнёт под сердце памяти иголка.
Теперь я редкий гость в родном краю.
Не слышно похвальбушки колоколка,
И дед Василий трудится в раю.
А здесь, в его саду, зачахли груши,
Которые любила ребятня,
Растащен дом и Зорькин хлев обрушен.
Ни ульев, ни полоски ячменя.
На огороде сорных трав засилье…
Поклон и покаянное «прости»
Принять не хочет дедушка Василий,
Сурово глядя с Млечного пути.
Берновские соловьи
Муравчатый ковёр, шатёр листвы
И зеркало русалочьего пруда.
Русалки нас не встретили, увы,
Зато здесь соловьи творили чудо!
Не менее семи, наперебой
Они старались посрамить друг друга.
Мы в восхищенье замерли с тобой,
И с нами соглашалась вся округа.
А вечер, зачарованный вконец,
Монетки звёзд им высыпал без счёта.
И вдруг запеть осмелился юнец,
Отчаянный шаляпин желторотый.
Он трогательно булькал и хрипел,
И стрекотал кузнечиком смешливым,
Ни горлышка, ни сердца не жалел,
Сбивался, поправлялся торопливо,
Старался изо всех ребячьих сил,
Самозабвенно пел! И, между прочим,
Он золотой червонец получил
Из-под подушки изумлённой ночи.
Часовня Иоанна Кронштадтского
В суетливых шумных улочках
Серебренье куполов.
Ты, как древняя шкатулочка
Между серых сундуков.
Столько лет была заброшена,
И порою у крыльца
Мне хотелось под ладошами
Скрыть тебя, моя хорошая,
Как замёрзшего птенца.
Архиерейская роща
В наш бурный век так хочется покоя.
И лунными ночами иногда
Люблю бродить с распущенной косою
Над зеркалом притихшего пруда.
Мой древний город, набираясь сил,
Спокойно спит. Рассвет ещё далёко.
Лишь старый пруд на небо устремил
Глубокое
