было узнать, что же все-таки на уме у первых лиц. Я предпринял несколько попыток к сближению – пустыми были хлопоты. Пришлось пустить в ход старые связи.
Во властных структурах большим авторитетом пользовался мой однокашник, писатель Георгий Маларчук. Много лет он работал собственным корреспондентом «Литгазеты». Узнав, что я в Кишиневе, Георгий Павлович сам предложил:
– Не стесняйся, чем смогу – помогу. Чиновник ведь нынче не только хитер, но и сильно труслив.
Протекция подействовала, как волшебное «сим-сим». То я домогался чиновников, а тут они стали охотиться за мной.
Утром в гостиничном номере раздался телефонный звонок:
– Это из приемной господина Пушкаша. Виктор Степанович хочет с вами познакомиться в удобное для вас время.
Пушкаш был заместителем председателя Верховного Совета республики, правая рука Снегура. Общение с деятелем такого уровня помогло бы мне распрямить много вопросов. Когда же я вышел из кабинета этого чиновника, где провел более двух часов, вспомнил поговорку древних: «Язык дан нам для того, чтобы скрывать свои мысли».
Встреча была обставлена наилучшим образом. Мы сидели в комнате отдыха – боковушка, расположенная позади служебного кабинета. Низенький банкетный столик ломился от бутылок, среди которых царственно выделялась пузатая бутылка с коньяком «Дойна». Деликатно было сказано, чтобы я не пользовался диктофоном, дабы не затруднять откровенному обмену мнениями. Блокнот – это, пожалуйста!
Передо мной приоткрыли завесу. Дали возможность заглянуть в преисподнюю жреца, где происходят невидимые для посторонних (верующих) таинства. Поразила не столько сама аппаратура, как объяснение механизма взаимодействия приводных ремней, кое-каких пружин, винтиков.
Вот что удалось занести в блокнот.
Маленькая Молдова находится отнюдь не в вакууме. Как ни грубо это звучит, она часть общей системы, придаток ее, но с важными функциями. Скажем так: гормональный придаток. Да, он мал, тем не менее играет важную роль в живом организме. При всем том Москва – как было прежде, так и теперь – продолжает управлять самосознанием маленького народа. Чтобы мысль не показалась схоластической, «тамада» ее несколько подкорректировал.
– Нас всегда угнетало, что природные ресурсы, экономический потенциал Молдовы неадекватно растранжиривался, в то же время сам народ бедствовал. Грубо попирались его гражданские права. Мы отстали от цивилизованных стран. Нам удалось наконец провозгласить самостоятельность предприятий. На повестке дня – установить независимость Советов, как органов народного самоуправления. Наш лозунг: «Государство – для человека».
Пушкаша несло. Мне никак не удавалось встрянуть в монолог с вопросом, который занозой сидел в башке. Но вот, кажется, момент пойман:
– Надо думать, центр и теперь не оставляет вас
