Ровный звук двигателя перешел в шелест сельвы, а дувший от вентилятора воздух стал легким тропическим бризом, приятно холодившим обнаженную спину. Здесь была ночь – влажная и душная, с трелью цикад и криками птиц в кронах деревьев.
Я стоял у костра. Девушка в этот раз сидела напротив. Ее белые волосы мягко серебрились в мертвящем свете луны, а глаза сияли изнутри, точно у кошки. Подняв на меня взгляд, она мелодично и негромко запела:
Меня разлучат со всем, что любила, а ценностями,
Которые я накопила, будут наслаждаться другие.
Мое тело, что так берегла, сожрут могильные черви.
В пустом и темном пространстве бардо я буду
Бесцельно блуждать, забыв свою сущность.
Гуру, думай обо мне! Скорее посмотри на меня с состраданием!
Дай благословение понять, что всё иллюзорно.
Дай благословение постигнуть природу ума…
Видимо, меланхолия мучила не только меня, и день выдался трудным. Я бы спел бы в ответ позитивное, но в голове выл только мрачный Бутусов:
Я пытался уйти от любви,
Я брал острую бритву и правил себя,
Я укрылся в подвале, я резал
Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь…
Наверное, скучаю по Юльке. Расстались же плохо, вот мозг и гонит такой депресняк. А эта юная особь – защитно-адаптивная функция психики. Мол, бросила та, так на тебе лучше.
Что ж… Почему бы и нет?
Гнусно ухмыляясь, я опустил полоску ткани на чреслах. Девушка вопросительно посмотрела на меня снизу вверх. Скорей удивление, чем возмущение. Намерение вполне очевидно, секрета в нем нет. Мое сновидение, значит, и правила тоже. Повод проверить остроту ощущений. Здесь и секс столь же реален?
Выяснить это, к сожаленью, не вышло. Неуловимо быстрым движением меня подсекли, и я упал, как подрубленный дуб, отдав спину. Под лопатку больно уперлось колено, в рыхлую и влажную землю вдавили лицо.
– Клянусь Тысячеликим, я тебя счас убью! – услышал я рассерженный шепот. –Что ты о себе возомнил? Полапать так хочешь?
По меньшей мере да. Планы шли куда дальше, но раскрывать их я благоразумно не стал. Ирония в том, что физически мы теперь гораздо ближе друг к другу. Вот только возбуждение сняло как рукой. С землей во рту оно невозможно.
– Постой, фсё не так! – с трудом выдавил я, выплюнув листья.
– А как?!
Коленом надавили сильнее, едва не проткнув, как жука. Откуда в ней столько силы? Унизительное поражение даже во сне. Стоп-слова она, видно, не знает, а без него играть так, мне не хотелось.
– Я думал, что сплю! Да кто ты такая?! – промычал снова я. Похоже, здесь мое тело слабее. Иначе подмял бы под себя по-медвежьи.
– Спишь? – уже с замешательством спросила она.
– Ну да! Разве нет?
Колено
