ref="#n_2" type="note">[2] Великобритании и работал плечом к плечу с одним из крупнейших шпионов КГБ. Собственная книга Филби была, естественно, написана в Москве под присмотром КГБ, и потому ее объективность в достаточной степени сомнительна.
Свой путь из Вестминстера Милн и Филби продолжили в разных университетах. Филби поступил в Тринити-колледж Кембриджского университета, а Милн – в КрайстЧёрч в Оксфорде. Однако во время университетских каникул они вместе путешествовали по Центральной Европе и сохранили близкие, дружеские отношения.
Филби поступил на службу в СИС в сентябре 1941 года. Милн присоединился к нему несколько недель спустя. Он был принят в качестве заместителя Филби и служил вместе с ним в Секции V большую часть Второй мировой войны. Как и Филби, Милн остался в СИС после войны. Они оставались коллегами и близкими друзьями вплоть до увольнения Филби со службы в 1951 году. Их дружба продолжалась еще двенадцать лет – вплоть до бегства Филби из Бейрута. Когда в 1967 году история Филби впервые получила огласку (в значительной степени благодаря циклу моих статей в Sunday Times, написанному с участием двух моих коллег и впоследствии ставшему основой книжного бестселлера2), Тим Милн сразу же привлек к себе внимание как близкий друг Кима Филби. И хотя он тогда все еще служил в СИС, интерес прессы к его персоне очень вырос. Я в ту пору работал в отделе журналистских расследований Insight еженедельника Sunday Times. Редактор попросил, чтобы я отыскал Милна и попытался разговорить его на тему их длительных отношений с Филби. Особый интерес вызывали периоды совместных каникул и отпусков, которые они с Филби проводили в Европе. Можно ли было там отыскать какие-нибудь объяснения последующего предательства Филби? Милн тогда довольно вежливо послал меня, сославшись на ограничения закона «О государственной тайне». Он покинул СИС в октябре 1968 года, затем еще семь лет находился на государственной службе. Он никогда не высказывался публично на тему своей дружбы с Филби, хотя в последующие годы был весьма любезен с различными авторами, которые пытались выудить из него хоть какую-то информацию.
Тим Милн умер в 2010 году в возрасте девяноста семи лет, и в некрологе, который был опубликован в The Times3, говорилось, что о «чувствах, которые он испытал, когда узнал, как старый друг много лет предавал своих коллег и страну, можно только догадываться; сам он в данном вопросе всю оставшуюся жизнь проявлял крайнюю осторожность». Помимо членов его семьи и нескольких бывших коллег, мало кто знал, что на самом деле Милн написал собственный довольно подробный и откровенный отчет о своих отношениях с Филби, и эти воспоминания планировалось издать в 1979 году. Однако до публикации от Милна потребовали представить рукопись СИС и получить их разрешение – в связи с обязательствами по соблюдению конфиденциальности, которые с него никто не снимал. В итоге в разрешении было отказано, и Милну пришлось с болью в душе отступиться от этого замысла.
Не связанная такими обязательствами в наши дни, дочь Милна дала разрешение на публикацию отцовских воспоминаний, и эта летопись дружбы, которая продлилась почти сорок лет и включала в себя десять лет совместной службы, теперь может быть представлена на всеобщее обозрение. За почти пятьдесят лет, истекших с момента публикации первых статей о Филби, появилось великое множество новых статей, документальных фильмов и сценариев, а также бесчисленное число книг. Однако среди авторов ни разу не было таких, кто знал бы его так же хорошо или так же долго, как Тим Милн.
Неудивительно, что эти воспоминания написаны так изящно и хорошо, если учесть тот факт, что отец Тима, Кеннет Джон Милн, работал в журнале Punch, а также тесно сотрудничал со своим братом (дядей Тима), Аланом Александром Милном, автором знаменитого на весь мир «Винни-Пуха»4. Да и собственный недюжинный литературный талант Тима также пользовался спросом после того, как он покинул Оксфорд, поскольку до войны он в течение пяти лет работал копирайтером одного из ведущих лондонских рекламных агентств.
Хотя предательство Кима Филби, должно быть, и послужило причиной немалых душевных страданий для Милна, и создало ему определенные проблемы на службе, о своих отношениях с Филби он пишет без какого-либо намека на злобу или горечь. Когда я брал интервью у Филби в Москве в 1988 году, он сказал мне: «Я всегда действовал на двух уровнях – на личном и политическом. Когда они вступили между собой в конфликт, мне пришлось во главу угла поставить политику. Подобный конфликт может оказаться весьма болезненным. Мне вовсе не нравится обманывать людей, особенно друзей, и, что бы об этом ни думали другие, лично мне очень и очень не по себе от всего этого»5. В 2003 году вдова Филби рассказала в интервью: «До конца своих дней он открыто говорил о том, что самым тяжелым и болезненным для него было то, что он лгал своим друзьям. До самого конца это мучило его больше всего на свете»6.
Неизвестно, знал ли Милн об этих заявлениях, поскольку именно он, без сомнения, и был одним из тех друзей, на которых ссылался Ким Филби. Когда стало известно о том, что Филби умер в Москве 11 мая 1988 года, дочь Тима спросила у отца: «Наверное, ты испытываешь по этому поводу смешанные чувства?» На что Милн ответил: «Нет, для
