Левая, где был берег океана и курорты, на которых я так ни разу не побывал, и свалка с комбинатом, ставшие моим домом на семь с небольшим лет. Я не прощался с этой своей прошлой жизнью, скорее внутренне радовался событию, к которому долго шёл, и упивался им.
Через пятнадцать минут скорость лифта замедлилась, и кабина замерла у небольшого орбитального терминала. К Гурии за неделю подходило едва ли больше двух десятков лайнеров и транспортных кораблей. Изредка – частные корабли. Гурия не была особо посещаемой системой, если бы не курорты, то максимум в неделю был бы пяток транспортов, которые привозили списанную технику и забирали переработанные металлы для заводов-производителей. Поэтому и терминал был не такой большой, хотя и рассчитан на приём сразу ста кораблей. В сети я читал, что есть орбитальные терминалы, которые могут одновременно принимать до десяти тысяч кораблей. Но, как я уже говорил, это не для тихого болота под названием Гурия.
Я покинул лифт одним из последних. Как и внизу, на лифтовой площадке тут тоже были магазинчики и экраны, транслирующие разные рекламы. Но привлекло моё внимание не это, а то, чего не было на планете, – большое панорамное монокристаллическое стекло. Подойдя к нему, я посмотрел на коричнево-красную планету с синими пятнами морей и океана, которую только что покинул. Гурия была болотистой планетой с небольшим океаном и единственной возвышенностью, где стоял крупный город. Остальные города, как я знал из новостей и других информационных блоков, находились или на островах, или на сваях. Гурия не была сельскохозяйственной планетой, и на ней ничего не добывалось, но когда после терраформирования тут стало возможно ходить без скафандра под открытым небом и очистка болот и морей с океаном была закончена, то по приказу позапрошлого наместника в болота и моря были завезены разные виды рыб и других водоплавающих животных. За сотню лет они достаточно расплодились, и началась их добыча. Раз в десять дней к Гурии приходил контейнеровоз и забирал мороженую рыбу. Вот такие дела.
Отойдя от стекла, я открыл сенсорный экран коммуникатора и, войдя в сеть терминала гостевым доступом, выяснил самый быстрый путь до лайнера, который отходил через четыре часа. Сверяясь со схемой на экране, я поспешил к ближайшему лифту, что вёл на верхние этажи, – мне нужно было на палубу С-4.
Народу на терминале не сказать, что было много. Больше двадцати человек зараз я не видел в одном месте. Когда я вошёл на территорию сферы услуг, народу стало попадаться больше. По бокам мелькали дорогие магазины, в дверях некоторых стояли продавцы, которые скучающе переговаривались, но, к моему удивлению, даже не делали попытки зазвать покупателя, как это было на барахолке. Да и не сказать, что у них отсутствовали покупатели. Только при мне из магазинов вышли или, наоборот, вошли с десяток покупателей.
Я с интересом разглядывал местных. В городе я за неделю ни разу не видел столько людей в предназначенных для космоса комбинезонах. Те, в которых ходили мы на комбинате, были простыми робами,
