говоря, вождь даже не захотел выслушивать оправдания. Это был плохой признак. Иногда раскаяние спасало от кары. Сталин часто устраивал такие провокации и внимательно смотрел, как реагирует обвиняемый. Он считал, что если человек в чем-то виноват, то обязательно себя выдаст. Главное – застать его врасплох.
Но тут стало ясно, что вождь миловать не намерен.
Члены ЦК поняли: карьера Молотова подошла к концу.
Разделавшись с соратниками, Сталин сказал, что нужно решить организационные вопросы, избрать руководящие органы партии. Достал из кармана френча собственноручно написанную бумагу и сказал:
– В президиум ЦК можно было бы избрать, например, таких товарищей…
Он огласил длинный список. В него вошли все члены политбюро старого созыва, кроме уже очень больного Андрея Андреевича Андреева, бывшего председателя Комитета партийного контроля. Сталин пояснил:
– Относительно уважаемого Андреева все ясно: совсем оглох, ничего не слышит, работать не может. Пусть лечится!
Вождь включил в президиум ЦК ряд новых и сравнительно молодых партработников вроде Леонида Ильича Брежнева. Сталин хотел к ним присмотреться. Готовился заменить ими старое руководство.
Столь же неожиданно для присутствующих предложил избрать бюро президиума ЦК (этот орган раньше не существовал и уставом партии не был предусмотрен) – по аналогии с уже существовавшим бюро Президиума Совета министров.
В бюро вождь включил, помимо себя, своих заместителей в правительстве – Берию, Булганина, Ворошилова, Кагановича, Маленкова, Сабурова, а также секретаря ЦК Хрущева.
Молотова в бюро президиума ЦК Сталин не включил. Как, впрочем, и Микояна. Что касается Ворошилова, то маршал, похоже, оказался в бюро президиума случайно. Список Сталин составил сам, ни с кем не советуясь. Похоже, рука по привычке вывела знакомую фамилию некогда очень близкого ему человека. После пленума, увидев Ворошилова в списке членов бюро, Сталин изумленно спросил:
– Как так получилось? Как это пролез Ворошилов в состав бюро президиума?
Никита Сергеевич Хрущев вспоминал, что присутствовавшие переглянулись и кто-то робко заметил:
– Вы же его сами назвали, когда выступали.
– Не понимаю, как это получилось, – недовольно повторил Сталин.
Когда приступили к выборам секретариата ЦК, Сталин опять зачитал фамилии секретарей. Но себя не назвал. Сидевший в президиуме Маленков протянул руку в направлении трибуны, где стоял Сталин. Из зала раздался хор голосов, так как жест был всем понятен:
– Товарища Сталина!
Вождь негромко произнес:
– Не надо Сталина, я уже стар. Надо на отдых.
А из зала неслось:
– Товарища Сталина!
Все встали и зааплодировали. Сталин махнул рукой, призывая успокоиться, и сказал:
– Нет, меня освободите от обязанностей и генерального
