следовало похмелье. Чем больше доза, тем тяжелее последствия, сильнее ломало. Невозможность вынести это и толкала на очередную дозу. Чтоб отпустило. Только когда ломка прошла полностью, наконец-то стал чувствовать себя человеком и видеть мир без искажений. Я рад, что смог пройти этот этап.
– Сила воли плюс характер? Спортивная закалка дала о себе знать! – ободряюще улыбнулась врач.
– Типа того, – смутился он. – Но вот если бы сам соскочил, это было бы достижение.
– Давайте смотреть правде в глаза: с этим редко кто может справиться самостоятельно.
Василий неопределенно пожал плечами и беспокойно потер ладонью предплечье руки. Несмотря на худобу, под тонкой тканью джемпера угадывались мышцы когда-то тренированного железом тела.
– Зная теперь, как помогает выход из наркозависимости, у вас не возникло желание поставить на этот путь своих приятелей?
– Нет.
Впервые за все время повествования Василий прямо посмотрел доктору в глаза.
– Это своеобразный «кодекс чести»: мы не выдаем друг друга. Всем известно о таких местах реабилитации. Если захотят, сами придут, а нет, – он пожал плечами, – это выбор каждого.
– Но, если бы не ваши родители, которые насильно вас привели в этот центр, вы бы так и продолжали. Порой помощь ближнего является необходимой.
Василий покачал головой, скривив рот. Ступня в больничной тапочке нервно задергалась, отчего колено запрыгало вверх-вниз. После некоторого раздумья он сказал:
– Я бы сам к этому пришел. Лечиться я имею в виду. Я понимал, что меня затягивает туда, откуда выхода нет. Это лишь вопрос времени.
«Некоторым может его не хватить» – подумала Оксана, а вслух поблагодарила «первопроходца» за рассказ и смелось, и обратилась к следующему. Тот рассказал свою историю. Потом следующий, и так далее. Дело пошло быстрее. Каждый следующий участник собрания более охотно выступал со своей речью. Все поддались эмоциональному единению, всех связывала одна проблема. Доктор временами делала заметки в папке, которую держала на коленях. Очередь дошла до мужчины, сидевшего напротив Оксаны. Тот, на ком ее взгляд задержался в начале встречи. Он единственный из всех сидел на стуле верхом, развернув его спинкой к центру круга. Своей мрачной хищной внешностью, полностью одетый в черное, он напоминал горгулью. Глубокий капюшон толстовки скрывал в тени верхнюю часть лица, оставляя место воображению рисовать демонический лик. На твердый подбородок, заросший темной щетиной, которая спускалась на мощную шею, падал свет. Жесткая линия плотно сомкнутых губ не могла скрыть их полноты, которой позавидовала бы любая модница. Вся его закрытая поза со скрещенными ногами под стулом и скрещенными руками на его спинке выказывала обособленность и непричастность к происходящему.
«Ничего, и не таких раскалывала» – твердо решила про себя врач,
