мгновенье его глаза вспыхнули надеждой и светом, а затем снова провалились во тьму.
Я упёрся в его плечо и стал переворачивать на правый бок. Тело парня странным образом было напряжено. Я как будто переворачивал одеревенелую куклу или мумию. Это было странно, страшно и противно. Его застывшие руки мешали, и я не смог перевернуть его на живот. Ну ладно, попробуем сделать укол, пока он лежит на боку.
Я приподнял край туники из какой-то нежной ткани и удивлённо застыл. Его поясницу от бока до бока опоясывали сильные ожоги. Я знал, что это был за ожог. Такой ожог могла оставить только энергоплеть, которую используют силовики для разгона демонстраций. У неё несколько режимов, различающихся по мощности. Такие ожоги могли быть нанесены на максимальной. Причём, на ткани не было ни следа. Его били по голой спине?! Тогда понятно, что с парнем. Он и так-то не выглядел здоровым и сильным, такие удары могли его убить! Может быть, его и хотели убить? Я огляделся и увидел помятые опалённые кусты, а над ними надломленную толстую ветку дерева. После взглянул на запястья парня и обнаружил на них следы от верёвок. Ничего себе… Всё, надо действовать. Немедленно.
Я нащупал пальцами слева от позвоночника место, вставил ампулу в автошприц, приставил к месту и спустил его. Потом вставил вторую ампулу во второй автошприц, установил метку на половину и также спустил его. Всё. Как мне рассказывал мой друг Санька, этот коктейль и мёртвых с того света достаёт.
Аккуратно прикрыв спину туникой, я вернул его в прежнее положение. Прошло несколько минут, и тело парня обмякло. Он глубоко задышал, на лицо вернулся цвет. Но глаза были закрыты. Вдруг его губы озарила улыбка. Слабым, очень красивым и мягким голосом он произнёс:
– Спасибо… Спасибо, что ты меня нашёл…
После этих слов парень открыл глаза и посмотрел на меня. Его глаза вновь сияли необыкновенной силой.
– Тебе нельзя здесь больше лежать, – неуверенно проговорил я. – Вставай, я тебе помогу.
Я приподнял его, перебросил его худую руку себе через плечо, подхватил и поднял. Парень, вроде, и помогал мне, но делал всё, как замороженный.
Что же дальше? Куда девать-то его? Умом я понимал, что хорошо бы теперь отвести странную находку к себе в блок, дать отлежаться, отогреть чаем. Но меня сильно смущал вопрос противозаконности моих действий, и я должен был расставить все точки над i.
– Послушай, – робея, начал я, – признайся честно, ты – террорист? За что тебя так? Почему ты отказываешься от больницы? Ты скрываешься? Тебя ищут силовики?
Парень опустил глаза, опираясь на моё плечо, с трудом передвигая ноги. Потом посмотрел в упор и сказал:
– Да, ищут. Но не силовики. Мне нельзя в больницу.
– Но что ты сделал? – насторожился я.
Ну ведь и правда, я не мог совместить этот взгляд и то, что он – преступник.
– Я не террорист, – ответил он. – Но мне нельзя в больницу. Пожалуйста, помоги мне.
Он мягко улыбнулся и просительно посмотрел мне в глаза. В сердце творился кошмар. Я понял, что струсил. Да, я действительно
