пробежала глазами листок. Слова дебильные. Музычка бодро-слащавая. Лизка от таких песенок прется. О’кей, счас спою!
– Поехали! – скомандовала она, выдергивая микрофон из стойки.
Лёня сыграл вступление, и Полина начала:
– Взвейтесь кострами, синие ночи…
Нюша набрала воздуху, готовясь вступить бэк-вокалом, но солистка не дала ей такой возможности.
Внезапно она перешла на агрессивный рэп:
– Мы пионеры, дети рабочих. Дети рабочих с рабочих кварталов, всех мы замочим, гадов-уродов!
Музыка прервалась, но Полина не сбилась с ритма.
– В гробу я видала ваши кварталы, и конкурсы ваши, и вашу музычку, и вашу гимназию, и мою сестричку!
Получилось не совсем в размер, зато от души. Поля вернула микрофон на место и вышла из зала. В гробовом молчании.
Если бы не дождь, Полина гуляла бы до утра. По крайней мере, она собиралась гулять. От предчувствия того, что ждет ее дома, начинало мутить в прямом смысле слова. Вечером соберутся все – мама, папа, Лизочка придет из универа и будет постукивать по столу наманикюренными пальчиками и накручивать на эти пальчики ровные локоны. Бабушка со своими пирожками опять пристанет. «Лизоньке может и нужно фигуру беречь, а ты еще растешь…» Полину передернуло. А потом бабушка начнет ее жалеть. Это хуже всего. Пусть Лиза подкалывает, пусть мама вздыхает, пусть отец кричит. А вот бабушка пусть заткнется, потому что после слов: «Бедная моя деточка!» хочется заорать, хлопнуть дверью и унестись в неведомую даль со скоростью света.
Полина поймала себя на том, что почти бежит, что промокла насквозь и что ноги принесли ее к танцевальному залу. Она не собиралась сегодня на тренировку. Но теперь, выбирая между разборками дома, гулянием под дождем и танцами, она решила, что танцы наименее отвратительный вариант. Тем более что туфли и тренировочный костюм с утра валяются в рюкзаке.
Подняла голову, расправила плечи, иначе Виолетта в зал не пустит, улыбнулась, тряхнув головой, чтоб «оставить все лишнее за паркетом», и отправилась в раздевалку, оставляя за собой не только все лишнее, но и мокрые следы.
Тренировка выдалась сложная, занимались латиной. Виола была не в духе и гоняла их у зеркала до десятого пота, а Полину грузанула особо. Через полчаса Поля даже думать забыла о том, что у нее какие-то проблемы, кроме того, что в «ча-че» колено должно быть выпрямлено до упора, а в джайве на «раз» нога ставится на паркет сверху, а не плоско.
Виола оставалась недовольной. Она меняла ритм, считала сама, жестикулировала, хлопала в ладоши и тяжело вздыхала в такт. Полей она была недовольна особенно, хоть та пахала втрое больше остальных – она давно уже танцевала по индивидуальной программе.
Последние пятнадцать минут тренировки были отдыхом, Виолетта дала потанцевать в парах. Партнер Полине достался не самый плохой. Ее постоянный Илюха заболел (или врет, что заболел), и ей приходилось мыкаться с кем придется. А в их кружке приличные мальчики не задерживались,
