на покрывало. Времени оставалось вагон, и Громов даже подумал подремать, но с беспокойной Асей это было, кажется, невозможно.
– Почему вы всё же решили прыгнуть? – спросила она, несколько минут нервно ёрзая рядом.
– Потому что тоже хочу бороться со своими страхами, – нехотя сказал правду Громов и достал из кармана практически разрядившуюся электронную сигарету. – А вы почему уехали из Москвы?
– Ой, вы и об этом знаете? Там долгая и нудная история. Вам не понравится.
– Если я спрашиваю, значит, мне интересно. – Громов выпустил вверх струйку дыма. Курить хотелось очень редко, но сейчас будто бы ситуация располагала.
– Ну… – История явно была более болезненной, чем предполагал Громов, и он хотел было забрать свои слова обратно, но не успел – Ася продолжила: – Я сбежала. Богдан, ну, мой бывший, распустил слухи… В общем, клевету всякую. Дошло и до коллектива в университете. Впрочем, я не жалею, что уволилась: это было хорошим шансом сбежать от всего. Как когда-то я сбежала в Москву от родителей, так и сейчас вернулась… получается, к ним.
– Как-то нелогично, Ась. Вы хотели сбежать от родителей и приехали туда, где они живут?
– Теперь я под их мнимым контролем. Да и, знаете, после Богдана я ведь ни с кем не встречалась больше. Только однажды в этот ваш «Нострадамус» сходила. Я приехала по большей части к Лёше, Алёне, Кириллу – не к вам! – и многим другим друзьям ещё со школы. Спокойнее, когда в жизни творится херня, а рядом близкие люди. Ой, извините за такое грубое слово! – Ася резко села, повернула голову и встретилась взглядом с расслабленным Громовым.
– Положите пятьдесят рублей в баночку для мата, – усмехнулся тот и протянул руку, имея в виду, конечно, озвученные деньги. Ася несколько секунд задумчиво смотрела и вдруг приложила свою ладонь сверху. Они даже не держались за руки – просто сидели, едва прикасаясь друг к другу, но почему-то момент превратился в интимный. Громов смотрел сначала на руки, а потом – в тёмные глаза Аси, которая вдруг оказалась какой-то невозможно уязвимой и грустной. Чёлка, мокрая от пота, была зачёсана наверх, а тонкие ресницы дрожали от учащённого дыхания. Ася смотрела прямо на безымянный палец Громова и блестящее на солнце кольцо.
– Не ношу наличку с собой, – тихо сказала она и убрала руку, падая обратно на покрывало. Магический момент закончился. – Не хотите подремать?
– А, вот сейчас вы не против сна! Ну уж нет, засыпайте, а я начну названивать! – возмутился Громов, чтобы развеять неловкость, и повернулся к Асе спиной. – Шучу. Поставьте будильник – через час встанем.
И Громов действительно заснул под тихое дыхание Аси сзади и едва слышимый стрёкот кузнечиков у берега. Сон про огромную Моцареллу, уничтожающую город из-за потерянного мячика, прервала мягкая рука, трясущая за плечо: «Вставайте, Кирилл Владимирович, нам пора».
На аэродром Громов и Ася приехали за час до назначенного времени. Этого хватило, чтобы удачно припарковаться, заполнить документы на ресепшн и получить небольшой
