голову в сторону пруда, будто всматриваясь вдаль, мечтательно сказал:
– Хочется, Василий! Поумнеть бы мне! Ох, как хочется!
– Ты, Коля, книжки, тогда читай. Бери с собой и читай. А то разбогатеть собрался, а даже билета лотерейного не купил. Ладно. Пойдем мы.
Он поднялся с земли, набросил на плечи рюкзак и взял в руки ружье. Пес тоже поднялся, и, прыгнув, стал передними лапами на грудь хозяина всматриваясь в его лицо преданным взглядом.
– На вот… забирай всю. – Василий, погладив пса, столкнул его, и протянул Коле сигареты.
– А ты как? – обрадовался удивленно Коля.
– У меня еще есть. – соврал Василий.
– Ну, спасибо тогда! Ни пуха тебе, ни пера!
– К чёрту! – сплюнул три раза через левое плечо Василий, и повернувшись, направился в сторону Крутых Горок, – тех самых почерневших холмов. Лайка оглушительно и радостно бамкнула и помчалась вперед.
Пересохший лог, виляя густыми камышовыми зарослями, тянулся по правому краю еще не уничтоженного, вытянутого вдоль камышей, лесного байрачного островка. С левой стороны, деревья и кусты уткнулись, словно в стену, в невысокий желтеющий глиной, обрыв. Это был край террасы плоского заброшенного поля, заросшего путающим ноги стелющимся, кудрявым бурьяном, с пятаками высокой, усыхающей конопли.
Против обрыва и полосы леса, в самом логу, находилась распаханная низина с торчащей из почвы после уборки початков кукурузной арматурой. Прямо за ней – невысокая возвышенность, с заброшенным и прошитым прутьями дурного лозняка, состарившимся садом. Плоды давно уже не наливались там соком и не гнули ветви яблонь; не румянились, подставляя катившемуся по небу солнцу свои бока. Деревья одичали. Стволы и ветви покрылись серо-зелеными лишайниками.
Вот тут, между садом и лесочком, выходили из камышовых зарослей кормиться кукурузой фазаны. Василий посвистел потерявшейся из виду лайке.
Ответом на свист явился резкий шум в камышах. Обернувшись, он увидел заходившие ходуном верхушки. И, ввысь, как праздничный салют, шумно хлопая крыльями, взметнулась стайка фазанов. Птицы разделились: четыре из них перелетели через поле, и зрительно уменьшившись до размера букашек, спланировали в заросли, у подножия старого сада. Пара других, темный петушок и серая курочка, вытянув в струны длинные хвостовые перья, пронеслись над камышами вдоль лога, и скрылись за ближайшими деревьями в стороне Василия. Он снял с плеча ружье. Другие птицы еще могли вспорхнуть и полететь в его сторону. В кустах, между полосой леса и стеной камыша, послышался звук трещавших прутьев и шорох сухой травы. Вслед стронутым с места кормёжки фазанам бежала собака.
Через несколько минут Василий услышал взволнованный лай. Пес быстро отыскал затаившуюся птицу и начал ее облаивать, замолкая, и вновь взлаивая.
«…Ага! На месте… ванфуза…» – довольно подметил Василий, думая о фазане, сидящем где-то на дереве, и по-птичьи, бестолково
