хозяйка комнаты точно знала, что съедет. Захлопнув дверцу, Вера выпрямилась и задумалась, как быть дальше.
Мысли о прошлом и будущем сводили с ума. Вера схватила с полки одну из книжек по анестезиологии. Ей удалось закончить главу по истории профессии, когда девушку сморил сон – книга оказалась не такой уж и увлекательной.
Бесформенное забытье быстро сменилось странными ощущениями, Вере казалось, будто кто-то ее душил. Она переживала одну бесконечно длящуюся агонию, в глазах было темно. Вера сучила руками, пытаясь избавиться мучителя. Теперь она точно понимала, очень хочет жить. Вера натворила в своей жизни нечто такое, за что обречена была теперь расплачиваться. Она уже понимала, что совершила фатальную ошибку, не послушавшись Иннокентия, чувствуя, как проваливается сквозь диван. Ее засасывало в себя ничто.
В лицо плеснули холодной водой, и Вера вскочила.
Внутри все пылало. Она сидела на диване в той же комнате, где и уснула. Перед ней на коленях стоял Иннокентий. В бледном свете луны его черты казались еще более резкими. Блестели стекла очков. Вспомнились слова Виктора о том, что этому хранителю ни в коем случае нельзя было смотреть в глаза. Вера сосредоточилась на пуговицах его белой рубашки.
– Очнулась? – бросил психиатр. – Почему не приняла лекарство?
Следом Иннокентий встал и развернулся к девушке спиной. Звякнули, кажется, ампулы.
– Ты уже исчезла бы, если б я не услышал твоих криков из соседней комнаты, – с этими словами психиатр снова обернулся к пациентке. – Испугалась уходить?
Вера кивнула.
– Давай руку.
Иннокентий протер кожу холодной ватой, прежде чем поднести шприц.
– Что в нем? – спросила Вера, морщась от укола.
– До утра дотянешь без приключений.
Веки Веры вскоре действительно потяжелели, и ей стало легко.
Когда она распахнула глаза, за окном стоял по-осеннему серый день. Тело ломило. Сразу вспомнился кошмар и визит психиатра. Вера растерла веки ладонями. Это все было… странно и плохо, но у нее оставалось отчетливое чувство, что та жизнь, из которой она убежала была хуже во много раз.
Вера сбросила ноги на пол. Под диваном валялся скомканный плед. Психиатр даже не потрудился ее прикрыть. Или же Вера, ворочаясь, сама сбросила одеяло и проспала до утра, не чувствуя холода? Учитывая то, что рассказывал о природе хранителей Виктор, вполне могло быть и так.
Вера поднялась и мельком взглянула на стол. Там Иннокентий оставил шприц и ампулу аминазина – это был ответ на ночной вопрос. Рядом записка: "Больше не стану тебя спасать". На клочке бумаги открытая вчерашняя банка с таблетками. А это намек.
Вера взяла таблетку в горсть и недолго думая, запила вчерашним чаем.
Заглянув в зеркало, Вера пришла в отчаяние. Хирургичка измялась, под глазами залегли круги. Вера, привыкшая выглядеть опрятно, не хотела появляться так перед коллегами. Но в комнате не нашлось смены: ни вещей, ни шампуней, ни полотенец. Однако обнаружился сотовый, стоявший на зарядке на
