ведь все это могло бы быть моим прямо сейчас, если бы я тогда не психанул и сгоряча не наворотил дел.
Злость на самого себя ослепляет мгновенной вспышкой. Но так же быстро гаснет. Потому что нет, не могло это быть моим, пока Ксюша была другой.
Ведь в этом же крылась вся проблема? В ее лжи? Знать бы еще, для чего ей это было нужно…
Свет в окнах гаснет, и я быстро набираю сообщение на своем смартфоне:
«Спишь?»
«Только легла» – приходит тут же ответ.
Я улыбаюсь, невольно представляя ее в данный момент.
Ксюша не знает, но я часто любовался ей, пока она спала. Во сне ее лицо преображалось до невозможности. Нахмуренная складочка между бровей исчезала, капризно надутые губки расправлялись в красивую естественную форму, и весь образ становился словно светлее. В эти моменты она казалась мне такой нежной и ранимой, совершенно не похожей на саму себя.
«Приятных снов» – отсылаю ей и только теперь отъезжаю от ее дома.
Не знаю, как это назвать: быстро развивающейся паранойей, повышенной тревожностью… Один черт! Но мне важно знать, что она спокойно легла спать, без всяких происшествий.
Уже дома, в кровати, я долго ворочаюсь, не в силах уснуть. Поэтому утреннее пробуждение дается мне с трудом.
На работе все идет своим чередом, кроме раскалывающейся головы, которая не дает мне сосредоточиться на цифрах.
– Ваш кофе, Данил Александрович, – плавно покачивая бедрами вплывает в кабинет Настя, мой секретарь.
Она соблазнительно улыбается и наклоняется так, что простора для фантазии о содержимом ее декольте просто не остается.
– Насть, давай сегодня без этого, голова трещит, – устало потираю виски.
– Может, я могу помочь? Помассировать вам голову? – не сдается она, пройдясь по мне плотоядным взглядом.
– Нет. А вот если добудешь мне обезболивающее, то буду очень благодарен.
– М-м-м, – томно протягивает она и постукивает по подбородку изящным указательным пальчиком с кроваво-красным маникюром. – Насколько, Данил Александрович?
– Настолько, что снова закрою глаза на твои неоднозначные намеки, – кидаю на нее строгий взгляд из-под бровей.
Настя фыркает и резко разворачивается в сторону дверей.
– Намеки, – передразнивает она меня, бурча себе под нос. – Да я прямым текстом уже говорю, – недовольно возмущается, скрываясь за дверью.
Я устало откидываюсь на спинку стула. Головная боль, кажется, становится еще сильнее.
Но в данной ситуации я виноват сам. Не надо было давать Насте лишнего повода так себя вести. Кто же знал, что этим закончится простая просьба подыграть мне несколько месяцев назад.
– Ваше обезболивающее. – Настя кладет две таблетки на стол и рядом ставит стакан с водой. – Еще какие-то особые пожелания на сегодня будут? – спрашивает с недовольным выражением лица.
– Нет. Спасибо, –
