сокращаться. Эти нетрадиционные источники включают, в порядке снижения легкости добычи, месторождения сверхтяжелой сырой нефти (сохраняет текучесть в естественных условиях; дельта Ориноко в Венесуэле), битум (становится текучим при нагреве; месторождение Атабаска в Канаде), сланцевую нефть (не обладает текучестью и требует извлечения породы на поверхность или ее раздробления; месторождение Грин-Ривер в США), и нефтепродукты, получаемые при переработке угля. Добыча нетрадиционной нефти по-прежнему сталкивается с сильным противодействием общественности, обеспокоенной, в частности, загрязнением подземных вод и возможностью сейсмических толчков, связанной с дроблением пород в недрах земли с помощью токсичных растворителей и взрывчатых веществ. Под нажимом международных нефтедобывающих компаний и промышленных организаций Комиссия США по ценным бумагам и биржам в 2008 г. изменила правила учета, позволив компаниям указывать нетрадиционные месторождения в качестве доказанных запасов. Более широкое определение нетрадиционной нефти учитывает не только ее физические и химические характеристики, но и общий географический контекст. Так, политолог Майкл Клэр использует термин «экстремальная энергия», чтобы обратить внимание на тот факт, что нефтяные компании в поисках сортов нефти, к которым мы привыкли – и на которых держатся нынешняя инфраструктура и торговые отношения, – все шире ведут поиски и разработку месторождений нефти, находящихся в нетрадиционном окружении[4].
В 1955–1975 гг. вследствие привлекательных экономических условий и строительства супертанкеров, позволившего снизить стоимость доставки сырой нефти на рынки, добыча нефти следовала этой тенденции. Однако произошедшая в 1960-е и 1970-е гг. национализация нефтепромыслов странами, обладавшими крупными запасами нефти, – а также резкий скачок цен на нефть, которого удалось добиться этим странам благодаря скоординированным действиям в рамках Организации стран – экспортеров нефти, – послужили толчком к разработке новых месторождений в Великобритании, Норвегии, на Аляске, в Нигерии, Мексиканском заливе, Анголе и России. Эта тенденция к географической диверсификации нефтедобычи продолжилась и после распада Советского Союза, благодаря чему добыче нефти в настоящее время свойственна существенно меньшая концентрация, чем ее запасам: на долю Ближнего Востока приходится 54 % запасов и только 31 % добычи. В эту тенденцию к расширению добычи за пределами Ближнего Востока вписывается и разработка нетрадиционных источников: так, в настоящее время добыча нефти из канадских битуминозных песков составляет 1,6 Мб/д (что соответствует уровню добычи в Катаре), а из сланцев Баккен в Северной Дакоте – 0,5 Мб/д (столько же, сколько добывается в Судане). В 2011 г. президент и главный исполнительный директор Saudi Aramco Халид Аль-Фалих признал, что «более сбалансированное географическое распределение нетрадиционных источников» снижает потребность в росте традиционной нефтедобычи на Ближнем Востоке. Добыча нетрадиционной
См., например: M. Klare, «The era of Xtreme energy: life after the age of oil», www.tomdispatch.com/post/175127 (2009); см. также: M. Klare,
