style="font-size:15px;"> На самом деле весь этот пейзаж создает впечатление ненадежности и недолговечности. Случившееся в ноябре землетрясение привело к тому, что многое в городе превратилось в груды развалин и мусора, и теперь вид этого места наводит на мысли о недолговечности мира и хрупкости цивилизации. Множество домов было разрушено, почти повсюду видны глубокие шрамы от происшедшего. Часть домов осталась без крыш, у других не хватает стен. Некоторые здания потеряли балконы, а прочие – фасад целиком. Встречаются дома, изуродованные широкими трещинами, сквозь которые просвечивает буржуазный интерьер – полы, покрытые турецкими коврами, венские кровати, безвкусные олеографии, украшающие стены каждого дома на востоке. На одной из улиц у Брашиовени обрушились фасады всех зданий; здесь можно видеть, как люди ходят за тканевыми занавесками или перегородками из бумаги, будто на подмостках сцены перед шумной равнодушной публикой. Все это похоже на сцену из картин Пискатора[3]. Балки, которые поддерживают фасады или стены зданий, образуют что-то вроде скошенной арки, которая проходит от одного до другого края мостовой, и под этой аркой громко шумят люди всевозможных наций и языков. Они толкаются, догоняют друг друга, быстро собираются в группы, которые так же быстро распадаются, в одну бурлящую массу. Во многих местах, например на улице Полковника Бойле, на дорожках, что ведут к озеру, до сих пор можно наблюдать нагромождение камней от разрушенных домов. И посреди этих развалин, под аркой из балок, сильно потрескавшихся, шатающихся стен, перед сценой из тех домов с прорехами в клубах желтоватой пыли собрались толпы греков, армян, цыган, турок и евреев. Здесь все погрузилось в суматоху галдящих голосов, воплей, взрывов смеха, визга, песен, ревущих из граммофонов. И над всем этим витает запах конской мочи и аромат роз, запах Леванта, аромат Черного моря.
По обеим сторонам мостовой улиц расположились сотни и сотни кафе, галантерейных и парфюмерных лавок, парикмахерских, стекольных мастерских, кондитерских и кабинетов дантистов. Парикмахеры-греки с лицами оливкового цвета, с огромными черными усами сверкают бриллиантином. Дамские мастера с пышными черными волосами, завитыми с помощью утюга и уложенными в стиле барокко. Турки-кондитеры, с рук которых капает мед и масло; их руки до локтей пропитались тертым миндалем и фисташками. Парфюмеры, сапожники, фотографы, портные, дантисты и хозяева табачных лавок – все они приветствуют вас певучими голосами, торжественными жестами и глубокими поклонами. Каждый приглашает вас войти, сесть, позволить себя причесать, побрить, примерить костюм или белье, пару обуви, шляпу, бандаж или очки, или, может быть, приобрести набор искусственных зубов, флакон духов, или что-нибудь еще, например, сделать вам завивку, причесать или подстричь. А в это время в турецких кофейнях в блестящих бронзовых маленьких турках пенится кофе, а продавцы газет громко выкрикивают заголовки репортажей о положении на границе, и бесконечные процессии густоволосых
Пискатор Николас Иоаннис (Клас Янс Висхер; 1586–1652) – голландский издатель и гравер.
