подлинное интеллектуальное влияние Джульетто и на своих земляков, и на мировое экспертное сообщество явно впереди. И когда я советовал организовать российскую помощь Италии по борьбе с заразой, «держал в уме» это, а не какие-то там санкции… А ещё Джульетто Кьеза давно и искренне любил Россию. К счастью, разделенною любовью. Любил не в поверхностном – конъюнктурно политическом плане, а глубинной культурной страстью. Он не прощал российской элите её ошибки и промахи, но смаковал как подлинный знаток культурное наследие нашей страны, словно изысканное итальянское вино. Повторюсь – настоящий римлянин!
И духовные приключения его итальянских идей в нашей стране далеко не закончились… Как-то глубокой ночью я решил выпить «ночной колпак» – завершающий бокал в круглосуточном баре. (Тогда они ещё работали в Риме.) На стенке заведения была надпись о том, что Гоголь заканчивал в нём «своё главное произведение». Я спросил у заспанного бармена: «Так это здесь Николай Васильевич завершал “Мертвые души?”». Бармен встрепенулся и назидательно поднял палец: «Сеньор, души бессмертны!» Джульетто, я помню об этом.
Повелители мух. Дробная жизнь Запада и роль России
Один известный политик как-то сказал, что после смерти Махатмы Ганди и поговорить не с кем. Признаюсь, я сначала посчитал это высказывание завуалированной формой снобизма, утонченным высокомерием. Но вот сейчас, глядя на реакцию многих мировых лидеров, их команд на глобальный вызов пандемии, я готов согласиться – поговорить там почти не с кем.
Вспомнилось, как по одной из литературных версий прогуливались по Ялтинской набережной Толстой и Чехов. На щеку Льва Николаевича сел комар, которого тот мимоходом прихлопнул. Антон Павлович с наигранным ужасом воскликнул: «Коллега, вы погубили живое существо! А как же ваша теория защиты всего живого?» На что гений раздраженно ответил: «Уважаемый, не надо жить дробно».
Пандемия среди прочего показала, что в мире катастрофически мало масштабных лидеров, полномочных людей с широким, концептуальным, панорамным углом зрения. Дробно, дробно живут, мыслят, действуют руководители стран, ведомств, социальных институтов. С кем-то из них можно было бы подробно поговорить о масках, вентиляторах, кроватях, «вертолетных деньгах». Но вот перекинуться парой слов о посткапиталистической эпохе, поствирусной геополитике, предательстве и дружбе, любви и ненависти в державных делах. Нет, дробно у них всё.
Одиноким в этом плане выглядит российский лидер. Его критикуют слева, когда он говорит о новых балансах между страхами власти и надеждами общества. Его критикуют справа, когда он говорит о помощи другим странам при нерешённых проблемах собственной. А его версия новых взаимоотношений государства и бизнеса? А предложения по изменению внутренней и внешней логистики – воздушной, трубопроводной, водной, полярной? А переживания за сохранение наукоемких отраслей? А масштабный проект
