чужакам верховодить в их округе и наводить тут свои порядки. «Вся страна сложена из таких округов, Билл», – любил он повторять сам себе в те минуты, когда чувство вины начинало вновь заедать его. Оглянувшись на дверь и чуть пригнувшись к столу, мистер Костиган едва ли не шёпотом сказал:
– Те, кого ты называешь старыми, держались на общности интересов, на том, что мы, все мы, делаем вместе общее дело, зарабатываем, приумножая тем самым общее благо и это правильная жизнь, угодная нашему Господу. Священное писание и Адам Смит. Это был фундамент. Дельные люди, бизнесмены как опора общества. А эти новые поднялись на жажде толпы, черни к бунту, на отрицании всего прежнего миропорядка, и их сегодняшнее господство основывается только на нашем страхе и их постоянной угрозе. Эти импульсы на животном уровне они распространяют во все стороны. Снова в ходу все бредовые теории о равенстве, словечки типа эксплуататор, капиталист, только теперь они максимально упрощены до уровня восприятия цветных уличных банд. Господа они отменили, заменив какими-то гнусными ритуалами – этими своими радениями, но на самом деле они отменили веру в бессмертие. Образовавшийся вакуум заполняют всякая психотропная дрянь, ну и старый добрый алкоголь для таких динозавров, как мы с тобой, – он допил вино одним глотком, – а жить просто так, без цели и перспектив, во второй половине жизни на сухую мало у кого получалось.
– Ты всегда был умником, Костиган… Мне нравится тебя слушать, потому что ты всё очень понятно объясняешь, и в голове всё сразу укладывается по полочкам. Скажу честно, думаю, что ты в дюжину раз лучше меня понимаешь то, что происходит вокруг, но скажи мне одну вещь – тебе не надоело шептать правду по углам, постоянно озираясь? – Бёрнс вопросительно поднял глаза на старого знакомца, который в этот момент неуловимо изменился в лице и чуть подался назад.
– Да, дружище, ты абсолютно прав, – голос Костигана был неестественно натянутым и на пару тонов выше, чем нужно, – клюква из Висконсина нашей и в подмётки не годится!
– Что за чушь ты… – Брови старого фермера взлетели вверх, но договорить он не успел, ему на плечо легла чья-то лапища с обгрызенными ногтями, а на ухо заорали дурным голосом:
– Гражданин Бёрнс, именем народа вы задержаны!
– Лежать, старый крекер![15] – Раздалось с другой стороны, стул из-под него был выбит резким ударом ноги, а сам мистер Бёрнс распластался на полу.
Троица в кожаных куртках скрутила напропалую ругавшегося фермера и вытащила его на улицу, одновременно порыкивая на ошеломлённых немногочисленных завсегдатаев.
Костиган просидел ещё минут двадцать, не шелохнувшись. Бармен принёс ему двойную порцию своего лучшего виски.
– От заведения, – сказал он, но «Старый Уилл», как его за глаза называли, даже не притронулся к стакану. Его словно столбняк разбил, а в ушах звучали последние слова товарища, а ещё не отпускал обжигающий взгляд, который тот успел бросить от дверей, на секунду вывернувшись из захвата
Craker (англ.) – носит пренебрежительный оттенок; белый американец, живущий в бедности и невежестве (особенно в сельских районах на юге США).
