к 19 часам и до 00.50 принял 21 человека. 29 и 30 июня в журнале посещений Сталина записей нет. Следовательно, не было и приемов. Однако известно, что вечером 29 июня Сталин, как обычно, вошел в свой рабочий кабинет. Следом за ним вошли Молотов, Маленков, Щербаков, Микоян и Берия. Говорили о тяжелой обстановке и на фронтах. Затем они перешли к документу: «Директиве Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей». Ее первоначальный текст подготовили Молотов, Щербаков и Микоян. Сталин лично редактирует этот материал. Директива предельно конкретна, а каждый абзац в буквальном смысле требует действий. Вождь синим карандашом вставляет отдельные слова и предложения, стрелками помечает, куда вставить то или иное слово. Ведь речь идет о тактике выжженной земли, и врагу не должно не достаться ровным счетом ничего. Иначе смерть!
Около 19 часов Сталину приносят телеграмму с Западного фронта от Ворошилова: «Обстановка на фронте внезапно резко ухудшилась. Подробности донесу дополнительно».
Сталин продолжает работать и ждет сообщения Климента Ефремовича.
В 23.15 Ворошилов наконец-то выходит по ВЧ на связь и докладывает вождю:
– Управление войсками полностью дезорганизовано. Командование обстановки не знает, питается отрывочными запоздалыми сведениями, поэтому влиять данным образом на войска не может. С войсками 3‐й и 10‐й армий по-прежнему плохо.
Выслушав представителя Ставки, вождь ставит задачи и задает интересующие его вопросы. При этом, как мы уже читали выше, шутит и смеется.
Только после разговора с Ворошиловым Сталин звонит наркому обороны Тимошенко.
– Что под Минском? Как там дела? – спокойно спрашивает он.
Члены Государственного Комитета Обороны. Июль 1941 г.
– Я не могу сейчас вам доложить, товарищ Сталин, – неуверенно отвечает нарком.
– А вы обязаны знать обстановку, товарищ Тимошенко, и также обязаны информировать нас, – после этих слов вождь нервно бросил трубку.
– Не нравится мне все это их неведение, – выдержав паузу, сказал он, обращаясь к Молотову и Берии. – Нам надо сейчас же поехать в Наркомат и самим убедиться в обстановке на месте.
Итак, в ночь на 30 июня 1941 г. Сталин вместе с членами Политбюро посещает Наркомат обороны, по улице Фрунзе. Они в глубоком молчании вошли в массивные двери, минуя часового, также молча поднялись на второй этаж, где и застали в рабочей обстановке Тимошенко, Жукова, Ватутина…
Столь неожиданное появление членов Политбюро, а в особенности вождя, привело присутствующих в шок, от которого они онемели, побледнели и не сразу справились со своими чувствами…
Как и положено в такой ситуации, первым доложил нарком. Выслушав доклад, Сталин медленно прошелся вдоль стола с картами, остановившись у карты Западного фронта.
– Мы ждем вашего доклада об обстановке под Минском, – кратко заявил Сталин.
Сбивчивый
