снимаются фильмы, и они очень популярны. Но их герои – будь то Александр Македонский, или Клеопатра, или «триста спартанцев» – выглядят буквально нашими современниками, разве что носящими другую одежду. У них те же структуры мышления, те же модели поведения, те же реакции на различные жизненные ситуации.
Иными словами, здесь перед нами случай противоположный, чем с египтянами или китайцами. Налицо другая крайность: древних греков изображают такими же людьми, как мы. А на самом деле это не так. Нужно отдавать себе отчет в том, что можно быть понятным, но при этом непохожим. С греками именно так: они были во многом иными, и главное для нас – увидеть, в чем именно они были иными. Мы не сможем полноценно узнать человека прошлого, если не научимся хотя бы немного понимать его язык – тот самый «цивилизационный язык», о котором только что шла речь. А иначе получается так: изучая этого человека, мы как бы задаем ему вопросы, но при этом не хотим пристально вслушаться в его настоящие ответы, а вместо этого сами придумываем ответы за него и ему их навязываем.
В книге, которую открыл читатель, мы и хотим рассказать именно об особенностях мировоззрения, мышления, поведения, жизнеотношения античных греков – о тех основах, на которых выросла вся их великая культура.
Подзаголовок книги – «Категории древнегреческой культуры» – сознательно отсылает к замечательному труду крупнейшего отечественного историка-медиевиста Арона Яковлевича Гуревича «Категории средневековой культуры»[2]. В этой книге предлагалось по отношению к человеку Средневековья именно то, что автор этих строк попытается сделать по отношению к древнему эллину: оттенялось своеобразие его мироощущения, мышления, поведения. Новый подход оказался чрезвычайно плодотворным. Под влиянием А.Я. Гуревича в нашей стране сложилась целая школа ученых, изучающих Средние века с таких позиций, а сам он прочно вошел, как сейчас модно выражаться, в число «знаковых фигур» российских гуманитарных наук.
История Античности – дисциплина более консервативная и традиционная, так уж сложилось за века ее существования. Новые, нестандартные подходы гораздо труднее в ней прививаются, а зачастую даже встречают противодействие со стороны авторитетных коллег. Однако двигаться вперед все-таки надо, иначе мы рискуем погрузиться в застой.
Мы не скрываем, что труд Гуревича в известной мере послужил для нас образцом. Правда, образцом в самом общем смысле: никаких заимствований оттуда мы себе не позволяли, структуру изложения приняли совершенно другую, да и темы, рассмотренные нами, далеко не всегда те же, что привлекли внимание Арона Яковлевича. Тем более неуместно говорить о каком-то «соперничестве» с мэтром. Нет, наша задача достаточно скромна: попытаться описать некоторые стороны мысли и жизни эллина такими, какими они были, не уходя при этом от острых вопросов и спорных проблем, и тем самым заложить, если получится, хотя бы несколько «кирпичиков» в более полнокровное и многогранное
