это… Тамир… отомстил… подослал… кого-то…
Чтобы меня изнасиловали!
По лицу потекли горячие слезы, жесткие рывки стали совсем частыми. Думала, сдохну от боли, но после серии мощных толчков, от которых даже кровать затряслась, все кончилось.
К моей спине припало здоровенное тело. Мужчина хрипел и стонал, продолжая медленнее всаживать в меня здоровенный член, продирая снова и снова.
– Блять. Блять… Улет… Ты как? Живая там? – хохотнул, упал на кровать, сгреб меня.
Впечатал лицом в грудь, не выпуская из лапищ.
– Ревешь, что ли? Бля, ну извиняйте… Дай на мордашку посмотрю хоть… – грубовато задрал лицо и щелкнул по выключателю.
Я зажмурилась от света.
– Распахивай глазенки, красавица. ЧТО?! – игривый тон пропал, голос мужчины стал совсем ледяным. – Тебе лет сколько, а? – встряхнул. – Сколько тебе лет, спрашиваю?
– Девятнадцать! Отпустите! – отползла, между ног горело.
– Документы! – рявкнул мужчина.
Я икала, размазывая слезы и сопли.
– Последний раз спрашиваю. Где твои документы? Или в борделе забрали? Ну, говори же. Мне не нужна несовершеннолетняя целка и такие подставы!
– Мне девятнадцать…
Я кое-как сползла с кровати, на мужика смотреть боялась. Просто видела – он здоровый и мускулистый, коротко стриженный. Глаза темные, немного раскосые, злые. Взгляд зверски настороженный, колючий. Лицо как камень.
Зазвонил телефон.
Не мой.
Мужчина поднес телефон к уху, второй рукой подтянул трусы с брюками на мускулистый зад.
Рядом с кроватью валялась упаковка от презерватива и сам использованный гондон с красными разводами.
Между ног горячо и мокро. От крови… и от возбуждения – тоже.
Вначале было прям хорошо, я сама раскачивалась смело, когда эти ладони и пальцы меня лапали, пощипывали, похлопывали одобрительно.
Во сне я была ох какой смелой и раскованной. Ничуть не хуже той Эли, которая смело могла уйти даже без трусиков, вызвав восхищение у любимого.
Икая и продолжая плакать, я поправляла одежду. Вернее, пыталась понять, как надеть разорванные трусы.
– Расул. Ты кого мне, блять, подкинул? Что за пупс такой? В смысле двоих? Какие, блять, две пушки? На моей хате один зареванный пупс с подранной целкой. И на вид ей едва ли дашь лет семнадцать. Если ты это замутил ради подставы, завтра же с этим пупсом окажешься на дне строительного котлована… Не ори, блять. Стой.
Кто-то позвонил в дверь.
– Ты! – обернулся в мою сторону. – Стой здесь и не шевелись.
Мужчина протопал в сторону двери.
«А что, если это Тамир?» – пронеслось в голове.
Вечер хуже быть не может…
Я потеряла надежду надеть разорванные трусы, кое-как ими подтерлась, надела юбку и натянула блузку, осторожно пошла.
Между ног ой как ныло…
Осторожно
