и другие дети. Эмили знает, что во время урока внимание учителя распределяется между двадцатью учениками. Она также знает стратегию учителя задавать вопросы ученикам, которые кажутся сбитыми с толку или невнимательными. Поэтому девочка чувствует себя в безопасности, размахивая рукой в воздухе, как будто ей не терпится сообщить ответ, независимо от того, знает она его на самом деле или нет. Это ее надежный способ сказать мне, что она, по крайней мере, знает все о том, что происходит в классе. Когда кто-то другой отвечает правильно, Эмили кивает головой в знак решительного согласия. Иногда она даже добавляет комментарий, хотя выражение ее лица и тон голоса показывают, что она считает это рискованным. Интересно также отметить, что эта девочка не поднимает руку, пока не поднимется по крайней мере полдюжины других рук.
На днях я задал классу вопрос: «Сколько будет половина от сорока восьми?» Эмили подняла руку и едва слышным шепотом произнесла: «Двадцать четыре». Я попросил ее повторить. Она выкрикнула: «Я сказала», затем прошептала: «Двадцать четыре». Я снова повторил свою просьбу, потому что многие не расслышали. На лице Эмили отразилось напряжение, она сказала очень громко: «Я сказала, что половина от сорока восьми – …», а затем очень тихо: «двадцать четыре». Тем не менее не многие ученики ее услышали. Она возмущенно сказала: «Хорошо, я буду кричать». Я ответил, что это было бы прекрасно. Девочка крикнула самодовольным тоном: «Вопрос в том, сколько будет половина от сорока восьми. Верно?» Я согласился. И еще раз голосом, едва ли превышающим шепот, она произнесла: «Двадцать четыре». Я не смог убедить ее в том, чтобы она выкрикнула ответ, а не вопрос.
Разумеется, такая стратегия часто окупается. Учитель, который задает вопрос, настроен на правильный ответ, готов его услышать, жаждет его услышать, поскольку так он поймет, что он хорошо всех научил, и может перейти к следующей теме. Он будет считать, что все, что звучит близко к правильному ответу, должно быть правильным ответом. Таким образом, для ученика, который не уверен в себе, лучшим выбором может быть невнятное бормотание. Если ребенок сомневается, пишется ли что-то через «а» или «о», он пишет букву, которая похожа на каждую из них.
Стратегия бормотания особенно эффективна на языковых занятиях. На моих уроках французского дети обычно отрабатывали ее на мне, а я и не подозревал, что происходит. Это особенно эффективно с учителем, который разборчив в акцентах и гордится своим собственным. Заставить такого педагога ответить на его собственные вопросы – дело нехитрое. Просто дайте какой-нибудь невнятный, искаженный, отвратительно нефранцузский ответ, и учитель, содрогнувшись, произнесет правильный вариант на правильном французском. Ученику придется повторить это за ним, но к тому времени он уже будет вне самой большой опасности.
У теоретиков игр есть название для стратегии, которая максимизирует ваши шансы на выигрыш и минимизирует потери в случае проигрыша. Они называют ее «минимакс». Дети являются
