сундуку, стоявшему в тёмном углу и что-то оттуда достал. Мальчишка притащил на одном плече здоровенный мешок, перевязанный бечёвкой, а на другом череп лося, украшенный резьбой и латунными набойками. «Таёжная бражка и «обережная» голова», – подумал Путилов, смотря как пятилетка тянет поклажу, сравнимую в габаритах с самим малышом. Сослуживцы рассказывали, что видели иногда подобные черепа в некоторых селениях при прочёсывании местности. То, что этот череп должен от чего-то защищать дома тех, кто вешал его под крышу, было лишь солдатской догадкой. С жителями тайги военные общались редко, да и местные неохотно отвечали на какие-либо вопросы о своих обычаях.
Пока сын Унсооха передавал Семёну мешок и череп, Сидорченков подошёл к хозяину дома и передал ему какую-то бумагу. Мужчина пробежался глазами по написанному, а затем протянул её своей жене. Она тоже бросила взгляд на бумагу, а затем быстро спрятала её в какую-то шкатулку, лежащую на лавке около девочек. Из-за поспешности, с которой женщина всё это делала, Олег подумал: «Она что, боится, что у неё это кто-то отберёт?»
Унсоох негромко произнёс:
– Идите за красными ветками. Дргын вас приведёт куда нужно.
Сержант задал встречный вопрос:
– А где первая?
– Возвращайся той же дорогой и увидишь.
Сидорченков развернулся и махнул рукой солдатам: «На выход».
Вернувшись к взводу, Олег испытал некоторое облегчение: поселение так и оставалось пустым и неестественно тихим. Казалось, что из каждой избы за тобой наблюдают чьи-то глаза, внимательно изучают, готовясь к нападению. Никаких людей на улице так и не появилось. Выйдя из деревни, повеселели и Семён с Жорой. В поселении парни тоже нервничали и ощущение, что всё это ловушка не покидало их с момента выхода к избам. Приятели испытывали чувство, схожее с Олеговым: «Теперь рядом взвод, теперь ещё посмотрим кто кого!».
Через несколько десятков метров, справа от тропы сержант заметил испачканный в чём-то красном ствол дерева. Пятно было небольшим, но заметным. Военные последовали в том направлении и увидели следующее окрашенное дерево через несколько шагов. Следуя за этими знаками, военные стали углубляться в дикую чащу. Метрах в двухстах от тропы Ватруха налетел на спрятанную яму с кольями. Солдату повезло: идущий рядом Рывцов подхватил его в момент потери равновесия. Вместо смертельного падения всё закончилось вспоротой икрой на одной ноге. Сидорченков распорядился отвести раненого обратно к грузовику, который вызвал по рации. Сразу после этого сержант выругался себе под нос, понося местного осведомителя: «Сучёныш! Свою игру вести задумал? На ловушки сказал своему щенку нас отправить? Я устрою тебе сладкую жизнь, как только выберусь!» Он дальше повёл поредевший взвод, как только пятеро солдат выдвинулись обратно к тропе, неся Ватруху на импровизированных носилках из палок и плащ-палаток.
Олег с Семёном шли вперёд, переглядываясь. Они оба понимали, что всё это время двигались по следу, видимо, старшего сына осведомителя,
