в условиях тогдашней советской экономики доходность. Первоначально канал контрабанды был создан для обеспечения систематических поставок компьютерной техники в обход западных санкций (российские ученые-физики вспоминали о стремительном, за месяц после составления заявки получении большого числа необходимых им высокопроизводительных компьютеров «через Пакистан» – и это при тогдашней общей медлительности советской бюрократии!), однако, разумеется, весьма быстро стал использоваться и для систематического извлечения частной прибыли.
В непримиримом столкновении групп «Парчам» и «Хальк» в руководстве Афганистана активно участвовали советские спецслужбы: за приходом к власти в сентябре 1979 года премьера и Министра обороны Хафизуллы Амина («Хальк») стояли профессионально близкие к нему (и, как положено, прямо контролировавшие его) представители ГРУ, за Бабраком Кармалем («Парчам») – представители КГБ, которые и обеспечили свержение Амина.
Разумеется, в борьбе за контрабандный транзит участвовали не спецслужбы как целое, а лишь неформальные, хотя и крайне влиятельные структуры в составе их руководства. Поэтому ГРУ, представители которого контролировали Амина и обеспечивали его безопасность (а также, вполне возможно, обеспечили и вошедшее в историю «неожиданно ожесточенное сопротивление его охраны»), одновременно с его защитой играло, как ему и полагалось, главную роль в начатой ещё при его жизни подготовке ко вводу и в самом вводе советских войск в Афганистан.
Конечно, даже в случае реальности этой гипотезы борьба высокопоставленных представителей ГРУ и КГБ за каналы контрабанды явно была не главной причиной войны в Афганистане. Так, президент США Картер подписал директиву о финансировании антиправительственных сил в Афганистане ещё 3 июля 1979 года [194], прекрасно понимая при этом, что она делает неизбежной советское вмешательство. Его тогдашний советник по национальной безопасности Бжезинский 19 лет спустя констатировал в ставшем знаменитым интервью Le Nouvel Observateur: «Мы не толкали русских вмешиваться, но мы намеренно увеличили вероятность того, что они это сделают».
Однако руководители Советского Союза, принимавшие решение о вводе войск в Афганистан (Брежнев, Андропов, Громыко и Устинов), в том числе руководители КГБ и Минобороны, явно не имели ни малейшего представления о наличии у части руководства формально подчинявшимся трем из них советских спецслужб собственного мотива в развитии и тем более эскалации афганского конфликта.
А затем на основе «афганского транзита» выросла, как это почти неизбежно бывает в подобных случаях, советская наркомафия, наследники которой и по сей день обладают, насколько можно судить по, как полагается в таких случаях, исключительно косвенным признакам, как минимум значительным (в том числе и политическим) влиянием в большинстве постсоветских государств.
Другим поразительным по своим масштабам и последствиям примером пагубной
