твердеет.
Он сжимает челюсть и видно, что он сдерживается, чтобы не дать мне подзатыльник и не запихнуть в тачку.
– Кого, пап?
Отец сокращает расстояние между нами и толкает меня вперед.
– Давай, ага, ещё при всех устроим сцену. Отцы и дети, мать твою, – строгий голос отца отрезвляет.
Сжимаю кулаки и стискиваю зубы до боли, чтобы не начать говорить все, что я о нем думаю. А думаю я мало чего хорошего.
Звук сигнашки ударяет по перепонкам.
– Просто переночуешь, можешь даже нос не высовывать из комнаты.
– Тогда смысл вообще дергаться?
Продолжаю зачем-то спорить с отцом.
– Смысл в том, что я не посторонний дядька и у меня есть дом, куда ты можешь приезжать, когда тебе захочется.
– Мне не хочется, – дергаю плечом и разворачиваюсь в сторону остановки.
Ника быстро переводит глаза между мной и отцом. Выглядит слегка обескураженной.
– Ник, садись, а то мы с ним долго можем спорить, – отец открывает перед ней дверь, и она молча садится назад.
– А о чем нам спорить-то, пап? Нам просто надо пережить эти несколько месяцев до моего выпускного.
– Антон, прекрати строить из себя обиженного и просто садись в машину.
– Пап, давай на чистоту? – складываю руки на груди, не сводя взгляда с отца, – тебе было плевать на меня больше десяти лет. А сейчас что изменилось? Отцовская любовь проснулась? Ну что-то я не верю.
Отец запрокидывает голову и прикрывает глаза. Всем видом показывая, как его все это достало.
– Зачем ты вообще на это все подписался? Жил бы спокойно со своей Светой и её дочкой. Меня-то что переть в свою столицу?
– Мне никогда не было плевать на тебя, не нужно сейчас делать меня козлом отпущения, – обрубает отец, пронзая меня светлыми глазами.
– А как это все объяснить?
Отец кривит губы и отводит взгляд.
– Советую по этому поводу расспросить маму. Я ничего тебе сейчас не буду говорить, ты все равно не поверишь и не услышишь.
– А, то есть, ты пытаешься сейчас на маму все спереть? – завожусь я и неосознанно повышаю голос.
На нас бросает взгляд проходящая девушка, заставляя меня напомнить себе, что мы не одни.
– Нет, я тебе просто говорю, что мама тебе расскажет лучше, чем я. Садись в машину, Антон, хватит устраивать показательное представление.
– А что ты мне сделаешь, если я не сяду в твою машину?
Отец глубоко и тяжело вздыхает.
– Да ничего не сделаю. Точнее, не собираюсь ничего делать. Просто надеюсь, на твою сообразительность и ум. Для чего эта война, сын? Завтра спокойно вернешься в школу, сам, на своем транспорте. В чем проблема?
Проблема, блин, в том, что давняя обида грызет так, что мне тяжело дышать. И даже сейчас стоя напротив отца, внутренние демоны жрут меня. Вдалбливают мысль, что я не нужен никому. Ни отцу, ни матери, которая спихнула меня на попечение папочки.
А
