которые я получаю о настроении людей, наводят ужас и тревогу.
– Когда я уехала сегодня утром, меня встревожил твой печальный вид. Ты считаешь, что нам угрожает опасность?
– Конечно, – ответил он в характерной для него строгой официальной манере, – причем опасность более чем серьезная.
– Мне так хотелось бы тебе помочь, – сказала она, – но я всего лишь женщина. Что я могу сделать?
Он ничего не ответил, и она продолжала:
– Сеньор Саврола – добрый человек. Я хорошо знала его еще до войны.
– Он нас погубит.
– Этого не может быть.
– Нам придется бежать из страны, если только нам позволят это сделать.
Она побледнела.
– Но я знаю, как ведут себя мужчины; мы чувствуем симпатию друг к другу; он – не фанатик.
– Существуют силы, о которых он почти ничего не знает. Он не может их контролировать, и они будоражат его.
– И ты ничего не можешь сделать?
– Я не могу арестовать его; он слишком популярен. Кроме того, он не нарушил закон. Он будет продолжать в том же духе. Через две недели состоятся выборы, и он снова будет избран несмотря на принятые мною меры; и тогда начнутся неприятности». Он сделал паузу, словно разговаривая с самим собой, и тогда продолжал: – Если бы мы могли узнать, что он намерен предпринять, возможно, мы могли бы разрушить его планы.
– Неужели я не могу помочь тебе? – взволнованно спросила она. – Я хорошо знаю его, и мне кажется, что он испытывает ко мне некоторую симпатию. Он мог бы поведать мне то, о чем он не рассказал бы никому другому…
Здесь она невольно подумала о многих победах над мужчинами, одержанных ею в прошлом.
– Моя дорогая, – сказал Молара, – почему ты должна портить свою жизнь, вмешиваясь в самые темные политические дела? Я не имею права просить тебя об этом.
– Но мне так хочется! Я постараюсь все сделать, если только это поможет тебе.
– Ну, по правде говоря, это во многом изменило бы ситуацию.
– Очень хорошо, я все выясню ради тебя; через две недели ты будешь знать обо всех подробностях. Он должен появиться на правительственном балу; там я встречу его.
– У меня вызывает отвращение сама мысль о том, что я позволяю тебе говорить с таким человеком. Но я знаю, насколько ты умна; да и необходимость в этом слишком велика. Но придет ли он на бал?
– Я напишу ему записку и приглашу его, – сказала она. – А заодно посоветую ему с юмором относиться к политике и не допускать ее в свою личную жизнь. Я уверена, что он придет; ну, а если нет, то я найду другой способ увидеться с ним.
Молара посмотрел на нее с восхищением. Никогда прежде он не любил жену сильнее, чем теперь, когда он понял, как она была полезна для него.
– Тогда я оставляю это на твое усмотрение. Меня пугает, что ты потерпишь неудачу,
