переспросил Саврола.
– Для меня? А на что вы намекаете?
– А вы подумаете о том, кто должен ответить за сорок человеческих жизней? Стоило ли провоцировать толпу своими эмоциями: ведь ваша речь была бесполезной, какой от нее толк? В результате их кровь на ваших руках. А люди теперь слишком запуганы. И им, и нашему делу нанесен огромный вред – и все это по вашей вине».
– По моей вине! Я был в ярости, из-за того, что он обманул нас; я думал только о восстании! И я никогда не представлял себе, что Вы будете покорно сидеть, сложа руки. Этот негодяй должен быть немедленно убит, прежде чем произойдут другие несчастья!
– Послушайте, Море: я так же молод, как и вы. У меня тоже тонкие чувства; я полон энтузиазма. И я тоже ненавижу Молару, но мы должны быть мудрее и по-философски относиться к жизни. Но тем не менее я сдерживаю себя; ведь ничего нельзя добиться, если предаваться эмоциям. А теперь обратите внимание на мои слова. Либо вы научитесь вести себя именно так, или можете поступать по-своему. Однако в этом случае я отвергну вас как политика, хотя дружеские отношения – это нечто другое.
Он сел и, не обращая больше внимания на собеседника, начал писать письмо, в то время как Море смертельно побледнел от гнева и самобичевания. После такого выговора его бросило в дрожь, и он поспешно вышел из зала.
Саврола остался. В этот вечер у него было много дел: необходимо было написать и прочитать письма, истолковать смысл основных статей, представленных в демократической прессе, а также решить многие другие вопросы. Руководство огромной партией и строгие методы конспирации требовали усилий и постоянного внимания. Он закончил говорить лишь в девять часов вечера.
– Спокойной ночи, Годой, – обратился он к мэру; – завтра у нас снова будет напряженный день. Мы должны постараться запугать диктатора. Сообщите мне, в какое время он дает аудиенцию.
У двери мэрии он вызвал экипаж, запряженный парой лошадей. Это было транспортное средство, которое продолжало использоваться как обычно, несмотря на скучный период в общественной жизни и бурные политические события. Через некоторое время он подъехал к небольшому дому, не лишенному привлекательности, учитывая, что он был состоятельным человеком. Дом был расположен в самом фешенебельном районе города. Он постучал в дверь, и ее открыла пожилая женщина. Она встретила его с радостью.
– Я ужасно переживала, когда тебя не было дома, – сказала она. – Меня испугали вся эта стрельба и шум. Теперь дни становятся прохладными, и ты должен носить пальто; Я боюсь, что завтра ты простудишься».
– Все в порядке, Беттина, – ласково сказал он. – Благодаря твоей заботе у меня крепкая грудная клетка; но я очень устал. Принеси чего-нибудь перекусить прямо ко мне в кабинет. Сегодня я не буду ужинать.
Он пошел наверх, в то время как она начала суетиться, чтобы приготовить для него самый лучший обед, какой только можно было придумать. Его
