или, в соответствии с которыми, компоненты, образующие субстанцию дерева, смешиваются и разделяются.
Я могу рассеять его на символы и цифры и увековечить его в них в чисто числовом отношении (уравнения, формулы и т.п.).
Во всех этих действиях дерево остается моим объектом, занимающим место в пространстве и времени, и имеющим свою природу и строение.
Однако может случиться, если я имею к этому и волю, и благосклонность, что, рассматривая дерево, я становлюсь связанным отношениями с ним. Дерево сейчас не есть больше Это. Я был очарован и пленен энергией исключительности (поражен великолепием какого-то образца).
Для этого нет необходимости отбрасывать любой из методов, которыми я пользовался, рассматривая дерево. Нет ничего, от чего бы мне следовало отвернуть мой взгляд, чтобы не видеть. И нет знаний, которые мне следовало бы забыть. Наоборот, есть все: картина и движение, вид и тип, закон и количество, всё невидимо присутствует, объединенное в одном событии.
Всё, принадлежащее дереву, остаётся при нём: его форма и структура, его цвет и химический состав, его взаимоотношения с элементами и звездами: всё присутствует в едином целом.
Дерево не есть ни мое впечатление, ни игра моего воображения, его ценность не зависит от моего настроения; оно раскинуло свои ветви надо мной и должно как-то воспринимать меня, так же как и я его – но только другим путем.
Давайте не будем делать попыток извлечь все значения из взаимоотношений, взаимоотношения неистощимы. Имеет ли дерево сознание, подобное моему? Об этом я не знаю ничего.
Но, разве вы желаете еще раз разъединить то, что не может быть разъединено, и преуспеть в этом. Я не встретил ни души, ни дриады, а только дерево само.
Обращаясь к человеческому существу как к своему Ты и говоря ему начальное слово Я-Ты, мы не считаем его объектом среди объектов и не считаем его состоящим из объектов.
Человеческое существо не есть Он или Она, отделенное от каждого Я, Он или Она в определенном узле пространства и времени в пределах сети этого мира. Не есть это и объект природы, могущий быть изученным и описанным в развязанном пучке наименованных качеств. Но, без соседей и целое в себе он есть Ты, и чувствует небеса. Это не значит, что ничего не существует, исключая его самого, но всё остальное живет в его лучах.
Точно также, как мелодия не сделана из нот, стихотворение из слов и строчек, а скульптура из линий – напротив, они должны быть выдерганы и растасканы, пока их единство не будет разбросано на эти многочисленные частицы, точно также дело обстоит с человеком, о котором я говорю Ты. Я могу отделить от него цвет его волос, его мимику, его речь или его доброту. Я должен постоянно делать это. Но каждый раз, когда я делаю это, он прекращает быть моим Ты.
Точно также, как молитва не есть во времени, а время в молитве, жертва не в пространстве, а пространство в жертве, так и обращение
