style="font-size:15px;"> – Рокер, значит…
– Нет, просто уважаю. «Металлику», «Дип Перпл», «Эй Си Ди Си»…
Игорь продолжает кивать с отрешенным видом, стараясь скрыть свое крайнее уязвление. Когда Сережка заканчивает перечисление незнакомых названий и имен, Устьянцев надолго прикладывается к бутылке. Пива остается совсем немного.
– А отвертку ты когда-нибудь держал в руках?
Сережа молчит.
– Молоток? Гаечный ключ? Ты умеешь делать какие-нибудь вещи, которые должен уметь любой нормальный мужик? Починить сливной бачок, например? А, интеллигент сраный?
Он пытается вложить в последнюю фразу все свое природное добродушие, но фальшивит, чем допускает фатальную ошибку. Сережка мог продолжать никчемный разговор, но после оскорбления даже та маленькая щелочка, что могла бы остаться между ними, исчезает. Причем Сережка обижается даже не на формулировку – видит Бог, за свою недолгую жизнь он слышал и более обидные вещи. Его оскорбляет пренебрежение. Игорь Устьянцев явно недолюбливает интеллигентов, даже, наверно, презирает. Контакт с внеземным разумом невозможен.
– Ну, чего замолчал? – спрашивает Игорь.
– Ничего. – Сережка встает со скамейки. – Пойду я. У меня еще много заданий на завтра.
– Заданий…
– Угу. Счастливо.
Не оборачиваясь, парень уходит. Игорь глядит ему в спину насупившись. Ему неприятен этот парень. Слишком много достоинства для его лет. Слишком непочтителен. С этим нужно что-то делать…
…С тех пор у них и пошло все наперекосяк. Сережка старался не оставаться с Игорем наедине, на вопросы отвечал односложно, в пространные рассказы о том, как прошел день, не пускался. Попытки отчима давить ни к чему не привели. Что самое неприятное, Сережка не давал повода накричать на себя: по дому помогал исправно, в магазин ходил вовремя, мусор выносил без напоминаний, комнату свою содержал в чистоте и порядке, носки не разбрасывал, шумных гостей не водил, до полуночи на улице не шлялся. Игорь однажды пытался накричать на него из-за сущей ерунды (Сережка метнул фантик от конфеты в мусорное ведро, но промахнулся). Истерика эта выглядела столь жалко, что опешила даже мать. А Игорю просто хотелось проявить себя по-мужски, побыть немножко отцом, который журит непутевого сына. Не вышло.
Симпатий к мальчишке, не говоря уже о любви, это не прибавило.
– В общем, нормально они общались, как все, – резюмировала Ольга.
– Понятно, – отозвался я. – А теперь, значит, он не явился домой после последнего звонка. Никаких ссор, стычек или просто громких разговоров накануне вы не слышали?
– Нет.
– И Игорь вам ничего не рассказывал?
– Абсолютно. Он вел себя как обычно.
– А как обычно он себя ведет?
Ольга смутилась.
– Весь день проводит в конторе на автобазе, а вечером… вечером он либо во дворе с друзьями, либо дома с газетой, либо…
Она отвернулась к стене.
– Либо пьян?
