тоже на это надеюсь.
– Вам повезло, – продолжал я, – все ученики в моем классе неглупые, талантливые ребята. Абрикосов, как вы знаете, сценарии и книжки пишет. Им даже заинтересовался литератор Третьяковский.
– Неужто – сам Миний Евграфович! – восхитилась моя собеседница.
– Да, он даже собирается показать ученику моего… нашего класса рукопись своего нового романа.
– Какая честь!.. – воскликнула она. – Надо провести по этому поводу классный час! Или заседание пионерского отряда…
– Не стоит этого делать, Татьяна Алексеевна, – предостерег ее я. – Сами понимаете, пока рукопись не издана, она не может быть достоянием гласности… Вот когда книгу напечатают, тогда пожалуйста.
– Да, вы правы, – потупилась она.
– Тем более, что скоро они перестанут быть пионерами, – добавил я.
– Да-да… Скоро восьмиклассники станут комсомольцами.
– Мой совет – сосредоточьтесь на этом, – сказал я. – А остальное – пусть идет своим путем.
– Спасибо! – поблагодарила она и принялась уплетать макароны, пюре, котлеты – все, что лежало перед ней на тарелках.
Оставив ее наедине с ними, я отправился в тренерскую, чтобы отдохнуть перед следующим уроком. Не тут-то было. Едва я вошел в раздевалку, как тут же был окружен своими пацанами. Видать, они пронюхали о моей отставке. Восьмиклашки явно были на взводе. Они говорили все разом, так что нельзя было разобрать ни одной внятно произнесенной фразы. Я стоял и молчал, ожидая, когда они успокоятся. Мне было, что сказать классу, но хотелось, чтобы они услышали и поняли меня правильно.
– Ну что? – спросил я, когда они притихли. – Успокоились?.. Теперь слушайте меня… Для меня и вас ничего не изменилось. Вы со мною, а я – с вами. Это все игры взрослых, которые вас касаться не должны. Учиться, вести себя, как подобает воспитанным людям, вы обязаны вне зависимости от того, кто ваш классный руководитель. И не вздумайте обижать Татьяну Алексеевну! Учтите, что в нашем Ордене будет строжайшая дисциплина. Вопросы есть?
– А кино в воскресенье будем смотреть? – спросил Зимин.
– Будем.
– Когда мы начнем создавать наш Орден? – спросил Константинов.
– А мы его уже создаем, – ответил я. – Надеюсь, что трудности нас только закаляют… В воскресенье поговорим подробнее.
– Тренировка сегодня будет? – подал голос Доронин.
– Обязательно.
Других вопросов не последовало. Тем более, что прозвенел звонок, и вся ватага бросилась из раздевалки. Задержался только Могильников.
– Сан Сеич, – пробормотал он, – не хотел при всех… Как, помогла вам трубка?
– Помогла, – ответил я. – Ты мне лучше скажи вот, что… Ведь весь этот фокус с комнатами – это же не на самом деле?.. Внушение, гипноз, да?
Степка нехотя кивнул.
– А
