невидимую точку в воздухе.
Тайра странно загудела.
Ева постаралась сфокусироваться, но глаза упорно ничего не видели в том месте, где замер взгляд кошки. Тогда Ева закрыла глаза и постаралась вчувствоваться, сосредоточилась, медленно вдохнула.
Душераздирающий, произрастающий изнутри крик разошёлся мощным всплеском и стал угасать. Еве казалось, что его источник почти растворился. И нечто умирающее уже впадает в предсмертное забытьё.
Горькое чувство несправедливости.
Ева обернулась вокруг себя.
Никого.
Площадка-корабль. Прозрачные рукава винтовых горок. Качели. Песочница.
И тут её осенило. От странной мысли стало страшно и холодно. Испарина прошибла девушку. Но вслух она сказала только одно слово:
– Да.
Время замерло. Растянулось.
Последнее, что слышит Ева в залитом свете пространстве, – тревожный и отдалённый гул колоколов.
Яркий свет заполняет детскую площадку. Еве кажется, что она взрывается от переполняющего слепящего света. Её обжигает холодом изнутри.
Скорая приедет только через час.
Стёпа узнает её.
– Ева, – скажет он без удивления. И примется за оказание первой помощи.
– Ух ты! Снова эта! Ну девка-то бедовая, – запоёт фельдшер удивлённо, как свидетель страшного чуда. Как ребёнок, увидевшей фокус с птичкой в схлопывающейся клетке, которая вылетает из рукава.
Стёпа посмотрит жёстче. Холоднее, как человек, ищущий у того же фокусника место, где тот припрячет мёртвую птаху в то время, как все смотрят на её живого двойника.
ГЛАВА 10 | НЕКТАР И БАБОЧКА
Как белый лист чиста, разверзнуты уста
Внимай же и вкуси, о, несвятая дама
Священных смузи, amen.
Шнур Ленинград i_$uss
– Ты важна. Ты можешь изменить рождающийся мир. Я покажу тебе. Давно хочу тебя познакомить. Не всё же деньги и мужики, – крутились в голове Элли слова Марго.
Подруга вела её переулками. Золотые цепочки побрякивали на Элли из-за быстрого шага. И новая модель босоножек на пухлой платформе клацкала узкими арками серебристых подков по асфальту. И, когда Марго стала спускаться по старым, местами отбитым ступеням в подвал многоквартирного кирпичного дома, Элли слегка помедлила, давая себе возможность разглядеть здание. Грязь сажей впиталась в кирпичи. Небольшой кованый козырёк над ступенями немного покосился и местами поржавел.
Ступени. Дверь. Стены, окрашенные водоэмульсионкой, с разводами от неумелых кистей.
У привыкшей к показной роскоши, виллам, яхтам и дизайнерским квартирам девушки подобная картина могла вызвать отвращение.
– В какой клоповник ты меня привела?! – могла бы возмутиться Элли.
В конце концов, она столько работала не ради
