style="font-size:15px;"> Он всегда сидел один, за последней партой. Здесь можно было глядеть комиксы. Или смотреть в окно. Наблюдать, как зимой прыгают по снегу воробьи и синицы, как весной старшеклассники играют в футбол, как осенью по воздуху медленно парят разноцветные листья. А самое главное, что на «камчатке» было легко скрываться от взора учителей, и они редко вспоминали про него, когда выбирали жертву для допроса.
А на переменах, затаившись в углу, он следил за кипящей вокруг жизнью. Взгляд перебегал от столпившихся у доски кучки ребят на двух девчонок, которые менялись наклейками с поп-звёздами, а через несколько секунд уходил в сторону мальчишек, с гиканьем ворвавшихся в класс. На самом деле это даже было интересно. В такие моменты казалось, что его здесь вовсе нет. Он воображал одноклассников какими-нибудь обезьянками из передачи «В мире животных», а себя – Николаем Дроздовым, комментирующим их выходки. Лишь бы никто не попытался затянуть его внутрь телевизора.
Денис не помнил имена большинства одноклассников. Да и не старался запоминать. Какой смысл? Ему нравилось в самой первой школе, где они с Максом сидели за одной партой, но, когда Ира уехала, мама посчитала, что та школа слишком далеко от дома, а это опасно. Из второй школы его выгнали за то, что он воровал деньги у других детей. Эта была третьей. Возможно, что через неделю он окажется в другой школе, и там будут всё те же мало отличающиеся друг от друга морды обезьянок. Прошло уже пять месяцев, а Денис до сих пор оставался для них всех странным новеньким. Дурацким желтоглазым коротышкой. Никто из них не годился ему в друзья. Они все были слишком примитивные.
Последние пару минут Денис наблюдал за двумя девочками, которые что-то оживлённо обсуждали. Он не помнил их имён, но придумал прозвища: Спичка и Крыса, потому что одна – тощая, а другая – остроносая.
Плевать, о чём они там говорят. Какие-то девчачьи глупости, не более. Но вот что интересно…
Спичка улыбалась, но воздух вокруг неё буквально дрожал от напряжения. Денис не мог даже сам себе объяснить, как это работает. Спичка злилась где-то глубоко внутри и умело скрывала свои чувства, но только не от него.
Обида? Злость?
«Особый режим», как прозвал его Бигмакс, всегда включался внезапно – Денис не умел его контролировать. Скорее всего, его по своему желанию включал и выключал Денис-номер-два, когда хотел показать ему нечто интересное или предупредить об опасности. Непонятно было, от чего это зависело, а противный двойник никогда об этом не рассказывал.
Самые простые чувства Денис определял с ходу. А вот сложные принимали какой-то причудливый образ или вызывали в голове непонятные картинки, которые приходилось разгадывать. И получалось не всегда, особенно со взрослыми. Вот с мамой, папой или Женей всё было просто – их Денис за эти годы успел хорошо изучить. Да и эмоции их были незамысловаты. Папина натянутая пружина, которая всегда выстреливала внезапно. Мамина липкая, словно грязь, усталость, которая
