мимикрируют под окружающую среду, заманивая в свои сети. И только наедине показывают свою истинную личину.
– Я ничего тебе не скажу, сука, – процедило это милое создание сквозь ровные белоснежные зубки.
– А мне ничего и не нужно. Так уж вышло, что ты успешно изобразила помешательство на месте преступления. Все поверили, даже ведущий следователь. Только одно «но» мешало прокурору пойти в суд.
– И что же это? – теперь, когда она не скрывала свое истинное лицо, предстала передо мной во всей красе.
– Твоя улыбка на допросе. Ты наслаждалась просмотром того, что сделала. Если уж косишь под психа, внимательно изучи диагноз, которому хочешь следовать. Иначе любая мелочь, – наклонилась ближе к ней и вновь постучала пальцами, – может выбить тебя из колеи.
– Сука! – взревела женщина, резко поднявшись со стула и метнувшись ко мне.
Она не была первой потерявшей контроль в моей жизни, потому была быстро остановлена подножкой и выкрученной рукой, прижатой под углом к спине. Приложив ее лицом к столу, выслушала очередной поток ругательств в свою сторону и выхватила свободной ладонью пульт. Спустя секунду в помещении появились два санитара и следователь по делу.
– Сейчас мы немного тебя успокоим, принцесса, – дождавшись момента, когда ребята перехватят ее, достала из другого кармана шприц и препарат.
– Может не стоит? – спросил следак. – Нам ее еще опрашивать сегодня.
– Это так, – пробормотала, набирая лекарство. – Для профилактики. Через пару часиков будет как новая для дачи самых искренних заявлений в своей жизни.
– Думаешь? – следак недоверчиво стрельнул в меня взглядом.
– Могу и тебе вколоть, – освободила предплечье брыкающейся женщины и ввела препарат. Спустя несколько минут она осела в руках санитаров. – Расслабишься на славу, – шприц с пустым флаконом перекочевал в контейнер для биоотходов, который принесли с собой санитары. – Уводите, – коротко кивнув, они подхватили Анну и контейнер и вышли из аквариума.
– Это по правилам?
– Она здесь для проведения психологической и психиатрической экспертизы. Это означает, что Анна дала свое согласие на все в рамках действующего закона, – отрезала я. – Не хватало, чтобы она еще с собой что-то сделала до суда.
– А есть предпосылки? – я прошла к выходу из комнаты и отсканировала ладонь. Дверь бесшумно выпустила нас наружу.
– Она нестабильна. Попытка косить под сумасшедшую – ее психологическая деградация. Анна здесь – это не та хладнокровная Анна Горелова, по прозвищу «любовница», убившая пятерых девушек только за то, что они были парами мужчинам, на которых она положила свой глаз. Анна здесь – это то, что от нее осталось, когда ее зажали в угол. Отчаяние, страх, ненависть, смущение, отвращение – то немногое, что она показала за стеклом, – мои руки подхватили раскрытую папку, и я машинально смахнула в нее разложенные фотографии с мест убийства.
– Когда будет готов отчет?
– Он
