в охотничье управление Красноярского края, где по распределению он должен был получить должность охотоведа в Хакасском госпромхозе. Однако оказалось, что на его место каким-то образом получил назначение и уже уехал туда его однокурсник Виталорий – Виталик Воронков, который при получении направления имел гораздо ниже средний балл, соответственно, меньший выбор.
– Вот тебе и социалистическая справедливость! – сказал он молодой девчонке из отдела кадров, сообщившей ему эту неприятную новость.
Оставалось два места, охотоведа госпромхоза на Таймыре, с его бескрайней тундрой, северными оленями и песцами, или государственного охотничьего инспектора в только что созданном структурном подразделении при краевом управлении – оперативном отряде. Третьего было не дано…
– Блин, кто-то на Камчатку, кто-то на Сахалин, а я из Иркутска в Красноярск, – сказал расстроенный выпускник.
– Да не переживайте вы так! Поработаете у нас, а там, может, место, в каком-нибудь другом промхозе освободится, – посочувствовала нескладная веснушчатая девушка.
– Ладно, зачисляйте в свой оперотряд, – сказал Лёша и написал заявление, подумав при этом: «Все равно получу открепление и убегу в тайгу, а здесь его получить будет проще!»
Как оказалось, позже в этот же оперотряд были зачислены Павел Ситников и Алексей Аносов, его однокурсники, которые приехали в это управление после того же распределения. Отряд подчинялся первому заместителю начальника краевого управления Владимиру Кирилловичу Жалимову, его только что приняли на эту должность. Он не имел никакого отношения к охотоведению и совсем недавно был отправлен с каким-то скандалом на пенсию из службы Госавтоинспекции. Полковник в отставке сразу решил организовать военную дисциплину на новой службе охотничьего надзора. Утренние поверки и построения стали раздражать многих старых работников, однако всем приходилось терпеть. Лёшку, напротив, это забавляло и создавало благоприятную среду для его иногда саркастических шуток над новым начальником. Такими же объектами его насмешек стали работники, прогибающиеся под нового шефа.
Жалимов требовал, чтобы его «личный состав» приходил на эти утренние летучки с записными книжками и ручками. Вначале Лёшка постоянно забывал про это, но вскоре ему попался в универмаге красивый толстенный карандаш, будто облитый по белому фону яркими, разноцветными красками, с толстым красным грифелем, и малюсенькая записная книжка, чуть больше спичечного коробка. На очередных утренних сборах Алексей появился с новыми атрибутами. Полковник долго смотрел поверх очков на новоявленного Полунина, но ничего не сказал при хихикающих сотрудниках. После небольшой политинформации и раздачи патрульных листов Жалимов попросил Алексея остаться. «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!» – вспомнил Лёша продолжение нового (в то время) анекдота про раскрытую ширинку стареющего Мюллера.
Полковник долго смотрел на Алексея исподлобья тяжёлым взглядом, его правая бровь нервно
