и "двадцать третий", вздрогнув, отвернулся и быстро зашагал на площадку. Я зачарованно смотрела ему вслед, запечатлевая имя на спине его майки в своей памяти. Хантер.
Голос Элайзы привел меня в чувство:
– А вот и одна из веских причин ходить на университетские матчи. Блейк чертов Хантер. Держу пари, половина девчонок в зале здесь исключительно ради него. В прошлом году он переспал с половиной университета. Не могу его винить, девчонки сами на него вешаются. Тогда я встречалась с Полом, так что аппетитный кусок задницы Хантера прошел мимо меня. В начале года я решила к нему подкатить, ну знаешь, чтобы узнать из-за чего весь сыр-бор, но этот гад меня отшил.
Я слушала, затаив дыхание. От слов Элайзы мне становилось не по себе. Игра в «гляделки», так впечатлившая меня, оказалась лишь частью имиджа бабника.
– Он трахнул половину девчонок в университете, а как дошло дело до меня, то дал мне отворот поворот. Я недостаточно симпатичная или что?
Элайза перестала говорить и теперь настойчиво сверлила меня взглядом. Я в недоумении смотрела на нее, но потом меня осенило.
– Ты красавица, Элайза, – заверила я, успокаивающе погладив ее по руке. – Конечно, дело не в тебе.
Такое объяснение полностью устроило Элайзу, и она довольно фыркнула:
– Вот и я так думаю.
Я попыталась снова сосредоточиться на игре, но ничего не могла с собой поделать: мой взгляд, как приклеенный, всюду следовал за Хантером. Если раньше я не до конца понимала, за какие качества девушки называли парней сексуальными, то теперь я точно знала, что они имели в виду. То, как Хантер закусывал губу, выбрасывая мяч в кольцо, как напрягались его плечи в борьбе за подбор, и то как он слегка хмурил темные брови, пробивая штрафные – все это неожиданно показалось мне дико сексуальным.
Конечно, спортсмены, музыканты и актеры всегда кажутся нам привлекательнее, чем они есть на самом деле, благодаря своим талантам. Возможно, во мне говорила моя обычная страсть к людям, которые умели что-то делать хорошо? Со мной такое часто случалось. Однажды я наблюдала за помывкой автомобиля своего отца: тощий мальчишка лет шестнадцати так умело орудовал помывочным пистолетом, что к тому времени как автомобиль был чист, я почувствовала, что немного влюбилась в него. Что уж говорить об этом красивом боге баскетбола.
Мое сердце снова подпрыгнуло от непосредственной близости Хантера: он поравнялся с нашей скамейкой и отдал молниеносный пас под кольцо. Центровой Львов эффектно заколотил мяч сверху, и зал взорвался аплодисментами. Я тоже вскочила похлопать этой великолепной комбинации, и вновь поймала его взгляд. Повернувшись спиной к площадке, он смотрел на меня, не отрываясь.
– Хантер, мать твою, ты чего творишь. Бегом в защиту! – взревел тренер. Тот стиснул челюсть и поспешил вернуться на поле.
Мое сердце бешено колотилось, руки вспотели. Да что со мной такое?
Элайза же, широко раскрыв
